Не менее существенно второе возражение: не обнаружено прямой корреляции между уровнем физической силы и уровнем власти. Как правило, немолодые люди, давно утратившие телесную мощь, командуют юнцами. Любой из рабов на хлопковой плантации в Алабаме в середине XIX века мог бы сбить с ног своего хозяина. Когда выбирали преемника египетскому фараону или римского папу, между соискателями не проводили боксерские матчи. Даже в группах охотников-собирателей доминирует особь не с наиболее развитыми мускулами, а с наиболее развитыми навыками общения. И в мафиозных структурах крестным отцом необязательно становится самый сильный — чаще всего это человек постарше, которому уже не приходится пускать в ход кулаки: грязную работу за него делают молодые. Если кто-то вообразит, будто сможет захватить власть над преступным синдикатом, попросту отколотив дона, этот глупец на свете не заживется. Даже среди шимпанзе альфа-самец захватывает вершину социальной пирамиды не тупым насилием, но формируя постоянные коалиции с другими самцами, а также с самками.
Более того, история человечества убеждает, что зачастую связь между физической силой и социальным положением — не прямая, а обратная. В большинстве обществ ручной труд выпадает на долю низших классов. Шахтерам, солдатам, рабам, домохозяйкам, уборщицам мускулы нужнее, чем королям, священникам, гендиректорам, судьям и генералам. Это вполне соответствует положению Homo sapiens в пищевой цепочке. Если бы важнее всего была физическая сила, сапиенсы не поднялись бы выше средних ступенек этой вселенской лестницы. А они благодаря уму и социальным навыкам забрались на самый верх. Совершенно естественно, что и внутривидовая иерархия больше определяется интеллектуальными и социальными навыками, чем грубой силой. Так что при всем уважении к авторам этой теории трудно поверить, чтобы основная, самая стабильная иерархия в истории основывалась на способности мужчины поколотить женщину.
ОТБРОСЫ ОБЩЕСТВА
Другая теория объясняет преимущество мужчин не их силой, а агрессией. Миллионы лет эволюции сделали мужчин гораздо более агрессивными, чем женщины. Женщина может сравняться с мужчиной и даже превзойти его в ненависти, жадности и злобе, но в прямом столкновении мужчина гораздо охотнее переходит к физическому насилию. Вот почему в любые периоды истории военное дело оставалось прерогативой мужчин.
Поскольку в военное время вооруженными силами командуют мужчины, это дало им также и политическую власть, а политическую власть они употребили на то, чтобы развязывать новые войны. Чем больше войн, тем крепче власть мужчин. Этим порочным кругом можно было бы объяснить и повсеместное распространение войн, и повсеместное господство патриархата.