— Спасибо тебе за откровенность, за такое чувство… Мне очень жаль, но пойми. Мы не сможем быть вместе.
— Почему?
— Я люблю Елену.
— Но она просто крутила тебе голову, предала тебя… А у меня настоящее чувство, настоящее!
— Повторяю, мне очень жаль, но… Я не смогу тебя полюбить. Никогда. Я люблю и буду любить Елену! В моём сердце нет места для тебя.
Это прозвучало, как пощёчина.
— Ах, так? Ты ещё пожалеешь!
Она была оскорблена, зла, готова была его убить… («А тут вы с вашими вопросами, появился повод отомстить. Вот поэтому и наговорила»). Потом отошла, очень раскаивалась.
— Если б вы не приехали ко мне, я бы сама к вам пришла.
— Вы не помните: он куда-то собирался?
— Да. Елена говорила, что у них вечером встреча: она, Амиран и Григорий.
— А при вас ещё ни с кем ни о чём не договаривался, ему никто не звонил?
— Нет, но он кого-то ждал, посматривал в окно и на часы.
— Не знаете, кого ждал?
— Сдаётся, сантехника… Точно, сантехника — у него в ванной что-то стряслось, пришлось воду отключить, не мог душ принять… А для него это целая трагедия: он такой чистюля!.. От него всегда «Боссом» пахнет…
На глазах Яны стали набухать слезинки, она всхлипнула, но Нельсон прервал назревающий плач.
— Погодите. Вы не в курсе: до этого он общался с сантехником?
— Он — нет, а Амиран общался, вернее, это с ним общался сантехник, по телефону.
— По какому телефону?
— Вот по этому.
Она вынула из сумочки мобильник.
Оба следователя удивлены.
— Так он что, вам звонил?
— Не мне — Амирану. Это его телефон, — объяснила. — Я в это утро к Ленке забегала, там Амиран был. Я ей пожаловалась, что у меня мобильник украли, так он мне свой подарил. Он добрый!.. Был добрый…
Она снова собралась заплакать, но Нельсон опять помешал:
— Пожалуйста, продолжайте!
— Здесь сообщение осталось… — Поискала в мобильнике. — Вот! — включила громкость, прозвучал мужской голос: «Буду в субботу в пять вечера, посмотрю, назначу цену — в воскресенье всю сантехнику привезу и установлю».
— И всё?
— Всё.
— Вы не знаете, зачем ему сантехник?
— Наверное ванну поменять хотел, на какую-нибудь роскошную, чтобы новобрачную купать… Они же на ней помешаны, на этой Ленке! И он, и Гриша!..
— Мы у вас возьмём мобильник, на время следствия.
— Только обязательно верните — это же память об Амиране.
Когда Нельсон и Пахомов ушли, она, никем не прерываемая, наконец, смогла выплакаться и заесть свою печаль бутербродом.