Рибонуклеин: А кто покинул Игру?
Кросс: Ты не видел разве первую строчку? Ее держат только для этого случая — только для тех, кто прямо выражает желание выйти из Игры. Сейчас там прочерк.
Рибонуклеин: Алекс Миллер отказался Играть? И что с ним сделали?
Кросс: Выход из Игры — только через двери Академии. Наверное, он сегодня забрал документы. Я пока и сам не знаю подробностей.
А ведь действительно, я не видела сегодня Миллера на уроках. Да и вообще, в последнее время он больше напоминал призрака, чем еще недавно слишком шумного отморозка. Действительно ли Миллер был таким отморозком, как я всегда думала? Да и мое отношение к нему — всегда было больше следствием отношения к нему Джейн… Почему он отказался Играть, зная, чем это обернется? Для такого поступка я могла вообразить только одну причину — прямо заявить об отказе может только тот, кто смело готов выступить против всей этой структуры. Возможно, ему дали какое-то совсем аморальное задание, но он не просто отказался его выполнять — он отказался вообще во всем этом участвовать! Мой мир снова переворачивался с ног на голову — выяснилось, что все оказываются не такими, какими я их привыкла считать.
Алекса Миллера травили — и, думаю, в прямом смысле этого слова. Ему явно подсыпали что-то, потому что он будто затухал на глазах с каждым днем. Скорее всего, наркотики, а не просто сильное успокоительное. Делали что-то еще: били, не давали спать или срывали какие-то важные встречи, в чем поучаствовала и я, — и все это продолжалось бы до тех пор, пока он сам не заберет документы. Выйти из Игры можно только через двери Академии.
Мы встретились с Дэном ровно в три и тут же переместились в совсем непроходимое место, где нас не могли бы подслушать или заметить. Уселись на лежащий рядом с высокой оградой ствол дерева. Мне очень не хотелось поднимать этот вопрос, но для собственного душевного спокойствия я была обязана это сделать. Пока я собиралась с мыслями, Дэн опередил меня другим:
— Это перебор… Это уже совсем перебор!
— Ты о чем?
Он был явно взвинчен, никак не мог сосредоточиться.
— Так про Миллера. Он тоже придурок, конечно… Знал же, что если на такое решился, то лучше сразу уйти. Ему бы все равно не дали другого выбора!
— Ты о чем? — повторила я вопрос, но теперь уже более сдавленным тоном, предполагая, что не услышу ничего хорошего в ответ.
— Не знаешь? Попытка самоубийства. Он пытался повеситься в своей комнате, да сосед его вернулся с тренировки раньше… Неужели не слышала шум сегодня? — я даже ответить ничего не могла. — Он в больнице. С ним Джон Ховард поехал — когда вернется, расскажет подробности… У Миллера какие-то проблемы с родителями были — они, наверное, просто отказались его отсюда перевести. Даже и не знаю — был ли это знак протеста Игре или собственному отцу…