- И ты в партизанах? - Роман торопливо бежит из сада на двор, в левой руке держит дымокур, правую, шершавую, сует брату. - А я слышал - ты на службе.
- Служба в лес убежала.
- Все теперь убегают. Вон наши, видишь, как быстро перекрасились. Вчера короба трясли, а теперь банты на шапки цепляют.
Начало разговора неприятное. Брат явно намекал на то, что Василь при немцах служил агрономом.
- Меня оставляли специально. Помогать таким хлопцам, которые вашу полицию на свою сторону перетянули.
- Понимаю, - соглашается Роман сразу. - Чтобы тебя да не оставили.
Скрипит в сенях дверь, во двор выплывает полная, белолицая жена Романа.
- Добрый день, Василька. А мы глаза проглядели, ожидая. Родной же брат все-таки. Может, хоть какая-то помощь будет. Нам еще намедни сказали, что ты тут.
У бездетного Романа хата большая. В чистой половине никелированная кровать с горой пуховых подушек, диван, стулья с дубовыми спинками. Левый угол увешан иконами в серебристых фольговых обводах. Стены выбелены, пол, как яичко, блестит.
На дворе темновато, хозяин зажигает лампочку с потрескавшимся, залепленным бумагой стеклом. Пока мужчины перекидываются незначащими словами, хозяйка хлопочет у стола. Ужинают на кухне.
Винтовку Драгун ставит в угол возле печи.
Роман и его жена время от времени кидают на нее настороженные взгляды.
Стол небогат: яичница, блюдце с нарезанным ломтиками салом, глиняная миска с квашеной капустой. Хлеб черный, из муки грубого помола.
- Давай до дна. - Драгун подымает стакан. - Чтоб ничего меж нами не осталось.
Он снова замечает - жена кидает на Романа как бы предостерегающий взгляд. "Вот такая жизнь, - невольно думает Драгун. - С кровным братом приходится играть в прятки. Стоим на разных берегах..."
Выпивают самогон одним махом. Ольга - так зовут Романову жену только пригубила.
Водка крепкая - первак. Драгун моментально пьянеет.
- Как думаешь дальше жить? Говори, меня не бойся.
Роман такой же суетливый, каким был. Опьянел, давится капустой и одновременно сыплет словами:
- Свет перевернулся. Никакой определенности, никакого порядка. За что хлеборобу зацепиться? Не за что. День прожил, и слава богу. Прямо тебе скажу, Василь, не уважаю я ни полицаев, ни партизан. Одна суета. Покоя не будет. Свет обезумел.
- Не слушай его, Василька! - выкрикивает Ольга, видя, что ее подмигивания и взгляды не помогают. - Он всегда не как люди. Плетет невесть что.
- Нехай слушает, он мой брат. Хоть младший, а из-за меня, старшего, потерпел. Жизнь такая. Ни он, ни я не виноваты.
- Выпейте лучше, мужчины, - Ольга наливает по полстакана. - Ты б лучше, Василька, про семью рассказал. Горюют, бедные.