Окруженная лесом поляна вызвала смутные воспоминания. Посреди поляны несколько одичалых яблонь, под ними шевелится фигура человека. Да это же братов хутор! Вон, на противоположном краю, тот самый старый дуб с ульями-колодами.
Еще больше удивляется Драгун, узнав Романа. Тот стоит по пояс в яме, вытаскивает наверх мешки. Зерно, значит, прятал.
Драгун подходит ближе.
Роман недобро блеснул бельмоватым глазом:
- Следишь за мной?
- Из Ольхова иду. Был у жены.
- Ваших в селе нет. Разве не знаешь?
- Пойду на Кочаны. Надо дорогу проскочить.
Роман вытаскивает из кармана кисет, братья садятся на мешки, закуривают. Руки у Романа, черные, шершавые.
- Не было жизни и нет, - Роман вздыхает. - Наживал мозолем, а скрываешься.
- От партизан прятал хлеб?
- Я не нанимался вас кормить.
- Дурень ты. Думаешь, у немцев хутор заслужишь?
- Кому он мешал? Поразевали рты, готовы проглотить один другого. Посеял кто-то среди людей ненависть, теперь, если б и хотел, не потушишь. Птицы, звери если близки между собой, так согласно живут, а люди грызутся.
- Все тебе мало. А как другие живут?
Роман затягивается, бросает окурок, растирает лаптем.
- Поздно меня учить, Василь. Жизнь доживаю. У меня есть глаза и, что надо, вижу. Зачем равнять людей? Один хочет хутора, другой не хочет. На хуторе же работать надо, а не книжки читать. Дело не в нас, мужиках. Такие, как ты, грамотеи, воду замутили. Если бы я имел хутор, то разве поел бы то, что наработал? Боже сохрани. Я бы и машину купил - разве не вижу, где выгода?
- Кулаком бы стал.
- Пускай кулаком. Но я бы сеял, скотину разводил. Польза была бы мне и людям. А у вас что? Вон, слышно, погнали лапотников на немецкий эшелон, как черту в пасть, пошинковали их там на капусту. Чья голова такое сварила? Есть, наверно, и у вас тузы, что кочергой носа не достанешь. У тебя он спросил, как лучше сделать?
Драгун взрывается:
- Лежишь пузом на печи да еще треплешься! Хлеб прячешь. Если б не брат, поставил бы тебя вон под ту березу. Война идет, люди жизни не жалеют. Будешь продолжать так - нарвешься. Запомни мое слово...
- Не пужай. Меня десять лет пужают.
- Ты дурак. Безмозглый пень. Должно быть, правду люди говорят, что спасал немца...
Роман бледнеет и чуть не бегом кидается в лес. Драгун, весь дрожа, встает. Проклятый кулак! Застрелить мало, гада...
Приходя в себя, он начинает думать о том, что в Романовой ненависти есть что-то наследственное. Таким же волком был и дед. Не поладив с родней, ушел из села в глухой лес. Слепил хатенку, собирал травы, занимался знахарством. От него ушли жена, дети, а он так и кончил жизнь в чащобе.