Командир идет к столу, утомленно присаживается, запустив руку во всклоченные черные, с заметной сединой волосы.
- Не будь прокурором, Петровец. И божьей овцой не прикидывайся. Приказ зимовать за Птичью отдал Минский обком. Гомельское начальство тоже ничего лучшего не придумало. Большинство их отрядов, сам знаешь, тоже тут было. Ковпак и тот около Князь-озера стоит. Так что мы все такие дураки, что в одно место сбились? Я всем это скажу, Петровец, не только тебе одному. Никто ничего не придумывал, а просто взяли пример с нас, с Октябрьского района. Другие в примаках отсиживались, в погребах прятались, а мы в прошлую зиму воевали. Блокаду пережили. На всем Полесье одни мы удержались. Ну, может, еще и ельские. А все те отряды, что наши перед отступлением оставили, сам знаешь где. А почему они разбрелись, ты не думал? Потому что не вместе были, не в одном кулаке.
- Ты немного преувеличиваешь, Адам Рыгорович, - возражает Бондарь. Причина тут не одна, а много. Не забывай, что в сорок первом была совсем другая обстановка. Я имею в виду фронт. Да и опыта не было.
- Так что, начальник штаба, ты тоже считаешь, что мы напрасно тут зимуем?
- Не считаю. Где было лучше зимовать - тут или в своих районах никто не знал. А людей надо было сохранить, потому решение правильное.
Злость у Вакуленки начинает спадать, он на глазах веселеет.
- Ну, спасибо тебе хоть за это. А то до меня слухи доходят, что Лавринович иначе думает. Неделя, как прилетел из Москвы, а к нам и носа не показывает. Сидит в Минском штабе и отряды делит. Про нас будто думка твердая: отсиживаемся.
- Слухов не слушай, - шутит Бондарь. - Им не особенно стоит верить. А если что, докажем бумагами. Я, Адам Рыгорович, не зря у тебя два месяца хлеб ем. У меня все как должно быть записано.
Входит хозяйка, бросает около печки охапку дров. Узколицая, чернявая, довольно еще молодая и видная, она весело поблескивает серыми глазами, как бы с насмешкой взглянув на командиров, трое из которых сидят за столом, а двое, не раздевшись, держа шапки в руках, стоят посреди комнаты.
- Так что, дорогие гости, может, ужинать будете? На всех подавать или только своим? Лучше всем вместе, а то еще поссоритесь.
Вакуленка с ловкостью, несколько необычной для его медвежьей фигуры, метнулся к хозяйке, обнял за плечи, прижал к себе.
- Люблю тебя, Катя. Хоть бы одну ночь подарила.
- Ага, любишь, - Катя не пытается вырваться из объятий.
- Могу замуж взять. Пойдешь за меня?
- Пойду. Почему не пойти? Такой отменный кавалер.
- Так давай теперь. Зачем откладывать? Начальник штаба нас запишет. Он у нас как до войны загс.