— Мы все можем стать жертвами твоего безумия! — кричал теперь Менелай, стискивая кулаки. — Из города выступил отряд вооруженных воинов, и, как мне сказали, это — мирмидонцы, а они за своего Неоптолема готовы нас всех разорвать на куски! И это сделал ты, ты, мой племянник! И ради чего?! Ради вздорной девки!
— Хватит!
Оцепенение Ореста вдруг прорвалось, и на него нахлынуло бешенство, не уступающее бешенству Менелая. В это мгновение он стал похож на Атрида Агамемнона, хотя обычно в нем никто не замечал сходства с отцом. Его лицо стало багровым, кровью налились и глаза.
— Не смей так говорить со мной! — закричал он и шагнул к Менелаю, хватаясь за рукоять меча. — Кто бы говорил… Ты сам из-за вздорной бабы повел целые полчища ахейцев к берегам Трои, где они проторчали двенадцать лет! Ты угробил тысячи людей, чтобы вернуть свою неверную жену! Ты!
— Идиот! — прогремел Менелай. — При чем тут эта баба? Я даже не забрал ее с собой из павшей Трои, я даже не помню, куда ее дел, убил или оставил в живых! Она была моей женой, и там была оскорблена моя гордость и обесчещен мой дом и мой венец!
— А при чем были все остальные?! — не отступал Орест. — И мой отец тоже погиб из-за тебя, из-за того, что уехал так надолго!
Невероятной силы пощечина отшвырнула Ореста на несколько шагов и чуть не опрокинула наземь. Он заревел по-бычьи и дернул из ножен меч. Но лезвие застряло в ножнах — свежая кровь на нем, загустев, мешала клинку двигаться. Когда же новым рывком юноша обнажил свое оружие, перед ним уже сверкал меч Менелая.
— Изволь! — голос царя Спарты был глух и страшен. — Тебе не привыкать убивать свою родню, так что не стесняйся. Но только я не женщина, которую легко было зарезать. И не тебе, щенку, не умеющему драться, поднимать на меня оружие. Я бы уже сейчас выпустил из тебя кишки, но ты все же сын Агамемнона. А потому начинай первый, а там уж не обижайся!
Они стояли друг против друга с обнаженными мечами и смотрели один другому в глаза довольно долго. И Орест не выдержал. Задыхаясь, он опустил меч.
— Ни к чему это! — простонал он глухо. — Мне все безразлично! Все!
Полог шатра откинулся.
— Что нужно? — спросил Менелай, на всякий случай не опуская оружия и краем глаза следя за Орестом.
— Царь! — у входа стоял запыхавшийся воин-спартанец. — Корабли Эпира вышли в море. Они перегораживают выход из залива. Нам не уплыть отсюда!
— Демоны Тартара! — вскрикнул царь, и краска стала сходить с его лица. — Они нас поймали! И как быстро опомнились… Но если их царь мертв или при смерти, то кто успел так быстро отдать приказ? Не сами же гребцы сообразили…