— Бесстыжие лгуны! — воскликнул Рамзес, в бешенстве топнув ногой.
— Это все была ложь? — лицо Гектора, и без того бледное, стало совершенно серым. — Ахилл не в Мемфисе? Не в плену? Значит он…
— Ничего не значит! — перебил фараон. — Я не сказал, что ложью были все их слова. Твой брат, действительно, был выброшен бурей на берег возле одной из наших крепостей. Он сильно разбил голову, быть может, о скалы, а быть может, при крушении корабля. И на него действительно напали — начальник крепости, полный идиот, решил, что изловил одного из скрывавшихся в изгнании ливийских полководцев, того, что участвовал в страшном ливийском восстании семь лет назад. Его имя Мартаху. К несчастью для Ахилла, тот негодяй чуть ли не такой же великан, а цветом кожи и чертами лица ливийцы напоминают критян и троянцев. Твой брат, несмотря на рану, дрался, как бешеный, и прежде, чем на него набросили сети, убил не меньше сотни человек. Когда же его пленили, то поняли, что, видимо, ошиблись: он определенно не ливиец. Тогда его решили отправить к местному номарху[11], повелителю нижнего нома. Пусть, мол, сам решит, что делать с пленником. Но по дороге тот убежал, разорвав ремни, которые разве что слон порвал бы. Мои воины говорят между собой, что то был не человек, а демон — у человека не бывает такой силы. А еще с ним был какой-то мальчик… маленький, но стреляет, как отменный воин.
— И что было дальше? — Гектор уже не мог и не хотел скрывать волнения. — Что стало с Ахиллом?
Рамзес покачал головой.
— Видишь, как странно! Колуба был братом Нуманте и хотел его смерти. Ты — брат Ахилла и любишь его так, что, будучи очень умным человеком, дал одурачить себя, как пустоголового юнца… Ты спрашиваешь, что с ним стало? Я не знаю. Он бежал вместе с тем мальчиком. Кстати, кто он?
— Она… — поправил фараона троянец. — Это не мальчик, а девочка. Ее зовут Авлона, она — сестра моей жены и ехала с нами, чтобы найти ее.
Брови фараона высоко взлетели от изумления.
— Так. И кто еще с вами ехал? — быстро спросил он.
— Никто, — голос Гектора не дрогнул, но он невольно опустил глаза.
— А врать ты не умеешь! — не без удовлетворения заключил фараон. — Ну, хорошо. Они вдвоем переплыли Хапи[12], и больше их никто не видел. Возможно, они ушли в пустыню. Пересечь ее невозможно, это — верная смерть. Но в четырех днях пути оттуда находится оазис, и, если они сумели до него добраться, то остались живы, и их можно найти. Вот, собственно все, что я знаю.
— И ты не посылал своих людей, чтобы найти Ахилла? — голос героя задрожал.
— Это не так легко, — усмехнулся фараон. — Даже зная дорогу через пустыню, можно там заблудиться. И, к тому же, племена, населяющие оазисы, не любят египтян. Нет, они с нами не воюют, но едва ли станут помогать людям, которых пошлю к ним я. Над этим нужно подумать. Конечно, я могу это сделать и, возможно, я это сделаю, но во многом это теперь зависит от тебя, сын Приама, царь великой Трои!