— Город мертвых? — спросил Гектор, указывая в ту сторону.
— Да, — кивнул Сети. — Я вижу, ты хорошо знаешь, что представляет собою Мемфис, хотя ни разу здесь не был. Ну и как он тебе? Троя красивее?
— Была красивее, — слегка нахмурившись, отозвался герой. — Сейчас лучше ни с чем ее не сравнивать. Но и Мемфис прекрасный и своеобразный город.
Процессия свернула вправо, и перед нею открылась каменная изгородь, окружившая ухоженный сад. По бокам ворот высились две кипарисовые мачты, на которых развевались цветные флаги. Гектор знал, что украшать ворота такими флагами в обычае у египетской знати, что цвета и рисунки у всех разные, а высота мачты должна показывать высоту положения царедворца, однако на деле чаще всего показывает величину его спеси. Мачты возле этого дома были не особенно высокие, и это понравилось троянцу. Однако, когда носилки внесли за ворота, в конце широкой аллеи открылся дом очень внушительных размеров.
— У тебя настоящий дворец, — проговорил герой, улыбнувшись. — Твое семейство так велико?
Сети, всю дорогу оживленный и довольный, неожиданно сник.
Да… У меня была очень большая семья, великий Гектор! Я женился тринадцать лет назад, и моя жена одного за другим родила мне пятерых сыновей и двух дочек. Я был в милости у фараона, отличившись во время военных походов. Пять лет назад я стал начальником охраны Рамзеса и вот тогда выстроил для себя этот дом. Однако боги любят посылать нам испытания: вскоре, едва мы сюда переселились, по городу прошел мор. Черная язва — думаю, ты знаешь об этой болезни. Мор прекратился быстро — наши лекари приняли нужные меры, и жрецы неустанно молились в храмах об отвращении беды. В городе умерло меньше людей, чем бывает обычно. Но среди умерших оказались мои жена, все пятеро сыновей и одна из моих дочерей.
— О, боги! Прости меня! — от всего сердца воскликнул Гектор. — Я понимаю твое горе… И теперь в этом огромном доме ты живешь вдвоем с оставшейся в живых дочерью?
— Не только, — Сети был явно тронут сочувствием троянца. — Мне было тяжело и тоскливо бродить по этим пустым комнатам и коридорам, и я продал половину дома. У меня, видишь ли, есть близкий друг, его зовут Хауфра, он — начальник конюшен фараона. Это очень честный человек, при своем высоком положении он по-прежнему небогат, потому что не просит и не слишком охотно принимает милости тех, кто выше него. Девять лет назад он тоже женился, сейчас у него уже трое сыновей, а жили они в очень скромном и тесном доме. Ну, я и предложил ему половину моего «дворца» за самую небольшую цену. Мне-то все равно осталось много, так много, что я, как видишь, свободно могу предоставить и тебе покои, достойные царя Трои. Кстати, ты не обижен, что фараон не предложил тебе поселиться у него во дворце?