Однако он согласился с тем, чтобы заказать водку.
Когда разливали водку, Оле решительно загородил рукой свою рюмку:
— Я не пью.
— Не пьешь или бросил? — пытливо спросил Ходьяло.
— И бросил, и не пью, — твердо сказал Оле.
— Ну, не будем настаивать, сбивать человека с пути, — вздохнул Ходьяло.
Люди пили, хмелели, становились оживленнее. Пришел оркестр и грянул так, что у всех заложило уши. Из музыкантов особенно старался тот, который бил одновременно в несколько барабанов.
Оле хотел было уйти, но Тутын заметил:
— Нехорошо покидать друзей.
В ресторане стало интереснее, да и соседи по столу уже забыли, что Оле не пьет, и обращались с ним так, словно он тоже был навеселе.
Среди завсегдатаев ресторана резко выделялись загорелые, в неуклюже сидящих на них дорогих костюмах оленеводы, участники слета. Время от времени, как только начинала играть музыка, многие устремлялись на небольшое свободное пространство перед оркестром и начинался общий танец, больше смахивающий на топот. Чаще всего мужчина и женщина ритмично ходили друг перед другом, менялись местами, иногда лениво поднимая руки. Иные смотрели друг другу в глаза, иные глазели по сторонам даже ухитрялись перекидываться словами со знакомыми. Пол тяжело подрагивал, и, будь ресторан не на первом этаже, он наверняка бы провалился.
Вернулись в номер около полуночи.
Оле вынул из-под подушки недописанное письмо, перечитал его и положил обратно.
7
Утром Оле обнаружил, что у него болит голова так, словно он вчера пил наравне со всеми.
В буфете уже толпились вчерашние знакомые и жадно поглощали пиво.
— Очень облегчает, — сказал Ходьяло. — Счищает ржавчину изнутри.
Оле запил чаем большой кусок жареной жирной морской рыбы и проводил товарищей на заседание во Дворец профсоюзов.
Отправив письмо, он завернул в агентство Аэрофлота и увидел у касс длинную очередь.
— Надо записаться, — сказал парень в морской форме, — и раньше, чем через две недели, не надейтесь улететь.
Сначала эта новость повергла Оле в уныние, но потом он сообразил, что две недели вполне достаточно, чтобы не спеша как следует познакомиться с Магаданом. Он еще не был в театре, в кино и не побывал на футбольном матче, о котором знал только по радио. Оле записался в очередь на авиабилет. Парень в морской форме обнадежил его, что улететь можно будет где-то во второй половине июля.
По-прежнему стояла прекрасная солнечная погода. У входа в универмаг торговали цветами. Цены были ошеломляющие, но и цветы, надо сказать, были роскошные, таких Оле никогда не доводилось видеть. Особенно вот эти, белые, словно сделанные из пушистой шерсти с шеи матерого оленя. Оля купил три цветка.