— Я тоже, — вздохнула продавщица и достала сигарету.
Глядя, как она закуривает, Оле подумал: по ее виду совсем не скажешь, что она когда-то была замужем.
— Думаю, что надо первым делом познакомиться, — вмешался Тутын. — Мой друг уже всю свою биографию рассказал, а вот как зовут его, наверное, девушки не знают: это Николай Оле, охотник из села Еппын.
— А меня зовут Валентина, я из города Магадана, — сказала продавщица.
— А я — Наташа, — представилась вторая девушка. — Я из Гомеля, белоруска.
Она была похожа на птичку.
— Ну, а я — скромный труженик тундры, — заявил про себя Тутын. — Оленевод-механизатор совхоза «Возрождение». Моя работа — пасти оленей, охранять их от волков и бороздить на вездеходе просторы Арктики.
Заказывая ужин, Тутын сказал:
— Оле непьющий. Даже пиво не употребляет. Так что будем пить дамский напиток — шампанское.
— Почему — дамский? — возразила Наташа. — Шампанское — это торжественный, благородный напиток.
Оле смотрел, как курила Валя, щурила левый глаз от дыма, и клял себя за робость, за неумение вот так просто, свободно разговаривать, как делал это Тутын. Иногда возникало раздражение: зря поддался Тутыну, пришел в ресторан с девушками, с которыми чувствовал себя неудобно. Но еще большее неудобство возникало оттого, что рядом был Тутын, который видел и чувствовал все его смущение и необоримую робость.
— А я бывала на Чукотке, — вдруг сказала Валя, гася сигарету в пепельнице бутылочного стекла. — В Певеке. После училища работала в тамошнем универмаге. Город понравился, особенно в белые ночи. Солнце круглые сутки, льды блестят в Чаунской губе, и пароходы идут… Первый пароход — это праздник в Певеке. Но южаки…
— Южак — это что, вроде пыжика? — птичьим голосом спросила Наташа.
— Южак — это ураган, — ответила Валя. — Такой ураган, что человек стоять не может. И все кругом летит. Представляете, раз шла на вечер и несла бутылку шампанского. Так вот, ветер вырвал бутылку. Это было так неожиданно, я даже подумала, что человек какой-то…
— А я вот нигде не была, — жалобно пропищала Наташа. — Все Магадан и Магадан, вот уже два года. Скоро отпуск, отправляться в Гомель, а рассказать нечего. Только про туман да зимнюю пургу.
Неожиданно грохнул оркестр. Оле даже вздрогнул.
— Пойдемте танцевать? — предложила Валя.
— Я столько лет не танцевал, — смущенно пробормотал Оле.
— Ничего, — встряхнула головой Валя и встала.
Оле вопросительно посмотрел на Тутына. Тот ободряюще кивнул.
В толпе, сгрудившейся на маленьком пятачке свободного от столиков пространства, Оле почувствовав себя увереннее. Весь-то танец заключался в том, чтобы топтаться друг перед другом. Главное — не сбиться с ритма, а уж этому-то умению Оле научился с детства: в родном селе каждую неделю собирались и плясали под древние напевы и ритмические удары яраров.