Лицо его было темно и почти сливалось с вечерним небом, но глаза светились.
Бригадир выкрикнул что-то резкое и быстрое, Нанок не успел разобрать что, и в воздухе со свистом пронеслись хлесткие петли ременного чаата. Несколько оленей разом оказались поверженными на землю. Брызнула неожиданно светлая кровь, обагрив ветви полярной ивы. Набрав пригоршню крови, Канталин сделал шаг в сторону заката и произнес несколько слов. То же самое проделали и другие пастухи. Через десять минут предназначенные к забою животные уже были разделаны и стадо чуть отошло в сторону, на склон холма с небольшой снежницей.
Зина с неожиданной ловкостью разделывала оленьи туши, складывала в таз требуху, а копыта и губы кидала в жаркий костер. Отрезав кусок теплой печенки, она положила его Наноку в рот.
Нанок вошел в чоттагин, где горел костер и в котле варилось мясо.
— Ну вот и забили оленей на зимнюю одежду, — будничным голосом произнес Канталин, осторожно снимая с себя нарядную камлейку.
— Очень любопытно! — взволнованно сказал Нанок. — Я ведь никогда такого не видел! Этот обряд, темнота и ивовые ветки, которыми вы украшали оленей.
— А, все это пережитки! — отмахнулся Канталин. — Ничего в этом хорошего не вижу!
Нанок с удивлением поглядел на него: только что парень, по всему было видать, не притворялся, а тут вдруг такое говорит… Нанок повернулся к Зине, но та возилась с сырыми шкурами, была занята делом, и от нее еще не отошло благоговение только что совершенного обряда.
Она выкатила из костра опаленные оленьи губы, наколола на деревянную палочку и подала Наноку:
— Попробуйте!
Нанок в жизни ел немного такого, что могло бы сравниться с этими палеными оленьими губами. А когда принялись за мясо, он просто не мог от него оторваться, пока не почувствовал — еще кусок, и с ним будет худо. В довершение всего пили теплый олений бульон.
В чоттагин вошел Петр Клей. Он подошел к костру и строго спросил Зину:
— Как наш гость?
— Спросите сами у него.
— Не беспокойтесь, — заверил бригадира Нанок. — Мне здесь очень хорошо.
— Может быть, останетесь в тундре? — шутливо спросил бригадир.
— Остался бы, если б не работал в другом месте, — ответил Нанок.
— С пастухами у нас плоховато, — продолжал Клей. — Уходит от нас молодежь. Вот Зина — она артистка ансамбля, Виктор хоть и в сельхозтехникуме учится, но другим глазом косит в горный и, похоже, туда перейдет… Так что в семье Канталиных, считайте, династия оленеводов кончилась.
— Потому что будущее нашего края — другое, — решительно произнес Виктор. — В развитии горной промышленности.