А в это время за стенами яранги нарастало веселье большого праздника. Пылали костры, над которыми висели котлы, палились копыта и губы оленей, юноши торили беговую тропу, а иные уже разоблачились, чтобы помериться силой.
Певцы калили на огне бубны, придавая им особую звонкость.
К полудню в тундру побежали состязающиеся в быстроте юноши. В прошлый раз первым оказался Гойгой, чем очень удивил и огорчил тундровых, издавна считавшихся непревзойденными в беге по кочкам. Другие боролись у костров, но самое главное празднество ожидалось на закате — песни и танцы.
К тому времени Тин-Тин успокоилась, внешне даже как будто повеселела и вышла посмотреть на борцов.
Пины, обнаженный по пояс, улыбнулся ей. Он уже уложил двоих и ожидал третьего, похлопывая себя по разгоряченным мускулам. Он легко поборол еще одного пастуха, накинул на себя легкую пыжиковую кухлянку и подошел к Тин-Тин.
— Когда замолкнут бубны, поплывем к своему берегу, — сказал он.
От этих слов на Тин-Тин повеяло холодом.
Она медленно отошла от костров и побрела в тундру.
Молодой олень шел следом и нюхал ее следы, с удивлением посматривая на женщину. Почему она уходит оттуда, куда стремятся все люди? Вон даже те, бегущие по тундре, мчатся к взметнувшимся ввысь кострам, навстречу грому бубнов и голосам певцов.
С морской стороны пришли мы к вам,
Принеся радостные и печальные вести…
Истинно живущие, мы, происшедшие от моря,
Мы чтим богов и приносим им жертвы людьми.
Тин-Тин прислушалась и узнала голос Кэу. Он пел громко и хрипловато:
Возникли мы от Женщины и Кита,
И наша родословная уходит в пучину,
И вы, кто в тундре, от нас идете,
И наше богатство и в море, и в тундре…
С последним лучом заходящего солнца
Мы возвратимся к нашим ярангам,
Чтобы с первым лучом встающего солнца
Выйти в море на встречу с братьями своими…
Тин-Тин ускорила шаги, перевалила через холмик и спряталась в густой траве на берегу озера. Сначала она слушала песни, а потом, убаюканная вечерней прохладой, заснула.
Пробуждение ее было горьким: она увидела перед собой искаженное радостным злорадством лицо Пины.
— Вот она где! — воскликнул он. — Видимо, хотела остаться здесь!
— Совсем маленькая, глупенькая, — растерянно и виновато бормотал отец.
Пины крепко взял за руку Тин-Тин и потащил за собой, как добычу.
На берегу уже толпились отъезжающие, и нагруженная оленьим мясо и шкурами байдара покачивалась на воде.
— Я ее нашел! — громко и победно сказал Пины старшему брату.
Кэу подошел к Тин-Тин и сказал:
— Пока не придет к нашим берегам новый зимний лед, ты еще считаешься женой Гойгоя…