Эта конструкция стабильна потому, что в современном буржуазном обществе сложились отношения органической солидарности — солидарности с группами «иных» (которым повезло доказать свою лояльность и пользу).
В России начала XX в. 85 % были крестьяне и 5 % рабочих, вышедших из деревни и бывших «родными» крестьянам. Эта масса была связана механической солидарностью — солидарностью со «своими». Малочисленные группы иных сословий сосуществовали. После революций и Гражданской войны численность «иных» сократилась (погибли, уехали в эмиграцию, «орабочились»). Возникло единство на основе механической солидарности, и даже группы «бывших» влились в общую массу — их квартиры стали коммунальными. Недовольные помалкивали, а массовая интеллигенция вышла из «низов» и не думала о размежевании, тем более накануне войны. В системе механической солидарности появились сгустки органической солидарности, но до середины 1950-х годов расколов не было. Первый вызов бросили «стиляги» — дети элиты. Но процесс размежевания замалчивали, хотя в литературе и кино тема была поставлена. Однако никакой доктрины развития органической солидарности в советском обществе не вырабатывалось. Понемногу стало нарастать недоброжелательное инакомыслие — сначала в элите, а затем в ответ «снизу». В перестройке номенклатура вызвала «огонь на себя» и возглавила «демократическую революцию».
В результате краха СССР большинство осталось у разбитого корыта. Разбогатевшие и значительная часть нового среднего класса отвергли прежнюю солидарность «единого общества» и уверовали в утопию «солидарность победителей». Большинство ностальгирует о солидарности и справедливости общинного строя. И те, и другие неадекватны нашей патологической реальности.
В принципе, в такой ситуации всем группам было бы крайне необходимо рациональное объективное знание об обществе и государстве, но обе общности расколотого общества отвергают такое знание. Их загнали в коридор, по котором они катятся вниз, перемешавшись в бессмысленной сваре. Канон задан в ежедневных скандалах на всех центральных каналах телевидения. Хозяева мейнстрима — меньшинство, но они владеют финансами, наемными кадрами, СМИ и образованием. Они разными способами парализовали работу по строительству самосознания общности «бывших советских людей». При этом сами они не вырабатывают объективного знания, их познавательная система настолько идеологизирована и возбуждена, что они генерируют агрессивные трактаты с уродливой логикой — «смесь страха и невежества».
После I Мировой войны М. Вебер настойчиво призывал преподавателей и студентов совершенно устранить из образования идеологию. В той сваре, какая началась в Германии, возникла угроза утратить нормы рационального мышления. Его призыв не имел успеха, политизированная интеллигенция ринулась в битву идеологических фантомов, и из этой кучи вынырнули фашисты, снабженные деньгами магнатов. Население не получило разумного слова интеллигенции, поддалось архаизации в синтезе с техникой и пошло к катастрофе.