Улыбка Ширкуха исчезла, когда он внимательнее присмотрелся к Юсуфу.
– Что случилось с твоим лицом, мальчик? Похоже, у тебя сломан нос.
– Мы играли в поло.
– Значит, поло? И ты победил?
Юсуф улыбнулся, несмотря на боль в разбитой губе.
– Победил.
Ширкух сжал могучей рукой его плечо.
– Молодец.
В этот момент вперед выступил Туран.
– Добро пожаловать, дядя. – Они трижды поцеловались, как и полагалось взрослым родственникам. – Я рад тебя видеть.
– А я тебя… всех вас, – ответил Ширкух. – Давненько я к вам не приезжал.
– Идите, займитесь лошадьми, – приказал Айюб сыновьям. – Нам с вашим дядей нужно обсудить кое-какие дела.
– Да, отец, – ответил Юсуф, и братья эхом повторили его слова.
– Увидимся вечером, за ужином, – крикнул им вслед Ширкух, когда они поспешили покинуть дворик.
* * *
Когда трое мальчиков подошли к входной двери, вместо конюшни Туран повернул направо и направился в жилые помещения.
– Ты куда собрался? – спросил Селим. – А как же лошади?
– Лошадьми мы займемся позже, Селим, – ответил ему Юсуф.
– После того, как узнаем, о чем они там разговаривают, – добавил Туран.
Юсуф, стараясь не шуметь, закрыл за ними дверь, и они быстро зашагали по коридору, мимо спален и ткацкой комнаты, в которой на огромной раме был закреплен наполовину готовый ковер. Завернув за угол, они пробежали по еще одному коридору к слегка приоткрытой тяжелой деревянной двери. Туран толкнул ее, и мальчики вошли в темную комнату. Сотни мешков с овечьей шерстью по пять в ряд были сложены у дальней стены, в воздухе висел густой мускусный запах.
Шерсть была ежегодной данью вассалов отца Юсуфа, ее хранили здесь перед тем, как пустить в обработку, продать или отправить господину их отца Нур ад-Дину в Алеппо. Груды мешков доходили почти до самого потолка, а там, где они заканчивались, прямо напротив двери, виднелись белые подошвы двух босых ног.
– Кто здесь? – спросил Туран.
Ноги исчезли, и через секунду на их месте появилось лицо их сестры Зимат. Она была старше всех троих, почти женщина в свои тринадцать лет. Зимат была невероятно красива и знала это: безупречная кожа цвета золотого песка, длинные черные волосы и ослепительно белые зубы, которые сверкнули в улыбке, когда она увидела братьев.
– Это я, – прошептала она. – Я тут слушаю.
– Тебе не следует здесь находиться, – заявил Туран. – Убирайся!
Зимат не пошевелилась.
– Тише, глупый бык! – прошипела она. – Они тебя услышат.
– Эти дела тебя не касаются, женщина, – проворчал Туран, забираясь к ней наверх.
Юсуф заметил, что Туран устроился неприлично близко к сестре и прижался к ней боком. Зимат наградила его предостерегающим взглядом и отодвинулась. Юсуф полез вслед за братом на кучу мешков, чувствуя, как грубая шерсть царапает лицо и руки. Оказавшись наверху, он прополз вперед в узком пространстве между потолком и мешками и улегся по другую сторону от Зимат. Она на несколько дюймов приоткрыла ставни на окнах, но Юсуф ничего не видел сквозь узкую щель, если не считать крошечной полоски воды в бассейне, мерцавшей в свете факелов, который отражался от поверхности. Он слышал голоса отца и дяди, но они стояли слишком далеко, и слов было не разобрать.