— О да, да! Ваш водолазный колокол, — сказала она. — Как бы мне хотелось послушать о нем. Давайте поскорее покончим с музыкой, и вы расскажете о нем в спокойной обстановке. Жемчуга, русалки, сирены...
Они исполняли сонату для виолончели Контарини всего с одним пассажем в нижнем регистре, и обычно Лаура Филдинг всегда изумительно играла свою партию, будто гармония для нее столь же естественна, как дыхание, а музыка лилась из нее, словно вода из родника. Но в этот раз они едва сыграли вместе десять тактов до того, как она выдала настолько фальшивый аккорд, что Стивен поморщился, а Джек, Муратори и полковник О'Хара удивленно подняли брови и стиснули губы, а пожилой командор-итальянец довольно громко произнес:
— Ай-ай-ай.
После первой ошибки она сосредоточилась — Стивен видел, как Лаура склонила симпатичную голову над клавишами, её мрачное, напряженное выражение лица, закушенную нижнюю губу — но старательное исполнение абсолютно не подходило ее стилю, и она посредственно отыграла свою часть, то сбиваясь с ритма, то попадая не в ту ноту.
— Прошу прощения, — сказала она, — постараюсь исправиться.
К сожалению, сбыться этому оказалось не суждено. Адажио требовало четкого акцентирования на нотах, но понапрасну. Пару раз миссис Филдинг посмотрела на Стивена извиняющимся взглядом, пока совсем уж дикая ошибка не остановила его смычок в воздухе, а она, сложив руки на коленях попросила:
— Может, вернемся к самому началу?
— Да, конечно.
Но и эта попытка закончилась провалом: они медленно убивали бедного Контарини. Мэтьюрин теперь играл так же плохо, как и его партнерша, поэтому, когда со звонким «памм» на второй трети адажио струна «ля» лопнула, все вздохнули с облегчением.
Позже полковник О'Хара сыграл несколько современных произведений на фортепиано с поразительным неистовством и страстью, но по-настоящему исправить вечер после их провала так и не удалось.
— Миссис Филдинг не в духе, — заметил Стивен, стоя у лимонного дерева с Джеком Обри, — в неподходящем расположении духа, точнее говоря, — добавил он, поскольку она постоянно с кем-то беседовала и смеялась.
— Да, — согласился Джек, — она скорбит по мужу, несомненно, говорила о нем утром.
Джек с доброжелательностью и состраданием смотрел на нее сквозь листья: он всегда ценил тех женщин, что отказывали ему вежливо, а Лаура Филдинг, хотя и несколько встревоженная, в этот вечер была необычайно хороша в своём пламенеющем платье.
— Мне кажется, она обрадуется, увидев наши спины, — предположил Стивен. — Как только это будет прилично, я откланяюсь. Только, наверное, мне следует захватить свои ботинки, точнее, ботинки Грэхэма, Может, уйду прямо сейчас, спрошу, можно ли оставить виолончель, и незаметно выскользну.