– Я никогда ни с кем не отпускал его, даже на два дня, не предупредив хотя бы в нескольких словах о его состоянии, – сказал доктор Кедр. Чудесное слово «состояние»! Если слышишь его из уст врача, оно производит магическое действие.
Кенди, казалось, забыла, что только что перенесла аборт, а к щекам Уолли опять прилила кровь.
– У него слабое сердце, – продолжал Уилбур Кедр. – Я не говорю ему об этом, потому что не хочу волновать. От этого его сердцу будет только хуже, – поверял доктор Кедр свою «тайну» двум чистым душам, доверчиво и горячо внимавшим ему. – До нынешнего дня он не подвергался никаким опасным воздействиям. Не знал никаких травм, ни душевных, ни физических, никаких упражнений, превышающих его силы, – говорил доктор Кедр, сочинивший идеальную жизненную историю для человека, которому следует соблюдать осторожность и держаться подальше от опасных ситуаций. Этой истории предстоит стать якорем спасения для Гомера. Такую историю, понимал доктор Кедр, мог сочинить только отец. Дело оставалось за малым – заставить сына поверить в нее.
А Гомер в эти минуты, сколько ни старался, не мог выдумать никакой истории, чтобы смягчить горе Кудри Дея, который спрятался под несколько подушек и одеяло и безутешно рыдал.
– Зачем, ну зачем тебя усыновлять? – причитал он сквозь рыдания. – Ты уже совсем большой, уже врач.
– Я уезжаю всего на два дня, – заладил Гомер, но с каждым разом его слова звучали все менее убедительно.
– Они выбрали тебя! Я не могу в это поверить! – выкрикивал Кудри Дей.
Подошла сестра Анджела и села на кровать Кудри рядом с Гомером. Вдвоем они сокрушенно глядели на рыдающий холмик, укрытый одеялом.
– Это всего на два дня, – беспомощно произнесла сестра Анджела.
– Доктор Кедр говорит, что Гомер живет с нами, чтобы нас защищать! Разве так защищают? – доносилось из-под одеяла.
Сестра Анджела шепнула Гомеру: если он пойдет уберет операционную, она посидит с Кудри, пока тот успокоится. Ей не хотелось заниматься уборкой в присутствии милой молодой пары – в эти минуты лучше побыть наедине.
– Твои друзья сейчас наслаждаются обществом друг друга, – шепнула она Гомеру.
«Мои друзья! – подумал Гомер. – Неужели это возможно – друзья?!»
– Ты не самый лучший! – плакал под одеялом Кудри.
– Конечно нет, – сказал Гомер, ласково похлопал его по одеялу, но Кудри сжался в комок и затаил дыхание. – Пока, – попрощался Гомер.
– Предатель! – выкрикнул из-под одеяла Кудри и почувствовал легкое прикосновение руки сестры Анджелы. Тело его расслабилось, и он заплакал еще горше.
Сестре Эдне удалось наконец остановить плач юного Стирфорта, вернее сказать, она просто дождалась, когда он утихнет сам; выкупала его, одела, завернула, и он заснул у нее на руках, выпив, по ее мнению, вполне достаточно смеси. После чего сестра Эдна положила его в кроватку и закончила уборку комнаты, в которой он появился на свет. Накрыла свежей простыней стол, протерла сияющие подколенники и как раз в это время в комнату, шатаясь, вошел доктор Кедр с закоченевшим телом начальника станции через плечо, слегка изогнувшимся на манер длинного листа фанеры.