– Мне все равно! – заявил Аддерли. – Если я получу вас, остальное значения не имеет. Умоляю!.. – Он приблизился к ней и положил руки ей на плечи. Она не противилась, и он заключил ее в объятия. – Уедем со мной? Вы согласны?
– Нет! – неожиданно взвизгнула мадам. – Нет, не надо! Помогите!
Продолжая кричать на английском и французском, она оттолкнула барона. При этом лиф платья сполз – как и было задумано, – так, что открылись золотистые кружева ее сорочки и краешек элегантного корсета, шедевра Марселины.
И в тот же момент, словно по команде, на террасу высыпала компания во главе с леди Кларой.
Аддерли в ужасе отскочил, словно мадам внезапно вся покрылась чирьями.
– Какого черта? – пробормотал он. – Что это?..
– По-моему, вполне очевидно, что это такое! – выпалила Клара. Она быстро подошла к жениху и, размахнувшись, влепила ему пощечину. – Животное! Лживое, омерзительное животное!
– Позор! – выкрикнули из толпы.
– Мне противно смотреть на вас, – продолжала леди Клара. – Я не выйду за такого, как вы! Пусть весь свет думает обо мне, что захочет, но я не выйду за вас! Ни за что не выйду!
– Но я не… – пролепетал Аддерли.
– Милорд, стыдитесь! Это бесчестно! – выражали свое негодование, стоявшие неподалеку.
Тут к Софи подошла Марселина.
– Сэр, вы чудовище! – Гневно глядя на Аддерли, воскликнула она.
– Да-да, зверь! – крикнул кто-то.
– Животное, лживое животное!.. – кричала леди Клара.
– Но я никогда… Барон окончательно растерялся.
– Черт возьми, что происходит?! – вмешался вырвавшийся вперед Лонгмор. Он перевел взгляд с Софи на Аддерли и угрожающе на него надвинулся. Но Кливдон оттащил друга.
– Не стоит марать руки, – посоветовал герцог.
– Да, не стоит! – крикнули из толпы.
– Сам сгниет! – поддержал кто-то.
– Только не на моей террасе! – воскликнула леди Бартрам, стоявшая у стеклянной двери. Рядом с ней стояла леди Уорфорд. В свете люстр бального зала обе выглядели ангелами мщения.
– Лорд Аддерли, я должна просить вас немедленно уйти, – объявила леди Бартрам. – И двери этого дома отныне для вас закрыты.
Лонгмор в ярости сжимал кулаки.
– Ни в коем случае не смей его бить, – еще накануне сказал ему Кливдон, и сестры Нуаро с герцогом согласились.
Все заявили, что главная роль в этой сцене принадлежит Кларе, поэтому пусть действует по своему разумению. И пусть те, кто осуждал ее когда-то, увидят все собственными глазами.
Граф с удовлетворением кивнул, когда Клара дала Аддерли пощечину. Ну, а теперь… Теперь-то мерзавец не ускользнет от него. Он последовал за Аддерли, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал дрожащий голос мадам: