Маркиз нежно прикусил сосок зубами, и Белинда вскрикнула. Колени ее подогнулись. Николас подхватил Белинду одной рукой, продолжая лизать сосок, и помог шагнуть назад. Через миг она уперлась в изножие кровати.
– Так о чем это я? – пробормотал Николас, делая вид, что задумался. – А, точно. Я же провожу исследование! – Его руки скользнули ей на талию. – Само совершенство, – сказал он. – Думаю, тебе раз и навсегда следует отказаться от корсета. Он тебе абсолютно не требуется, а если мы вдруг решим, что хотим cinq à sept, справиться будет гораздо проще. Особенно если завтра днем мы окажемся в поле какого-нибудь фермера.
– В поле? Заниматься любовью снаружи, под открытым небом? – Белинда смотрела на него так, будто Николас сошел с ума.
– Полагаю, подобные штучки также были не во вкусе Федерстона?
Она покачала головой и облизнула губы.
– Никогда. Даже ночами.
– Значит, он был болваном. Я хочу тебя везде, где мы только ни окажемся наедине. – Николас взял ее за бедра, повернул и скользнул руками вперед, к завязкам панталон. – Держись за кровать, – велел он.
Белинда послушалась, сжав пальцами медные прутья, но пока Николас развязывал бант, удерживавший панталоны на месте, не могла понять, что он собирается сделать. Взять ее прямо тут?
В комнате было тепло и даже душно, но когда Николас стянул с ее бедер панталоны и они сползли на лодыжки, Белинда вздрогнула, чувствуя себя ужасно уязвимой – она голая, на дворе день, и он видит ее в таком положении, находясь вне поля ее зрения. Что Трабридж там делает?
Николас опустился на колени.
– Подними ноги, – попросил он.
Николас потянул болтающиеся у щиколоток панталоны. Они присоединились к остальной одежде в углу, вместе с чулками и подвязками, и его руки, обжигая, заскользили вверх по ногам. «О боже, – сообразила Белинда, – он смотрит прямо на мою голую попу!» Николас поцеловал ее там, губы тепло прижались к ягодице, и ее снова охватил приступ девичьей застенчивости. Она что-то протестующе промычала, попыталась повернуться, но он не позволил.
– Шш-ш, – увещевал ее Николас, целуя в спину. – Позволь мне. Я хочу смотреть на тебя и трогать тебя. Каждое… твое… местечко.
Ладони легли ей на ягодицы, погладили их.
– У тебя просто божественная попка, – сказал Николас. – Господи, я просто обезумел.
Трабридж резко встал и прижался к ней, чуть присогнув колени так, что вжался в нее бедрами. Белинда застонала, ощутив твердую выпуклость, прижавшуюся к обнаженным ягодицам. В сочетании с грубой шерстяной тканью брюк это было невероятно чувственно.
– Ну вот, – сказал Николас, прерывисто дыша, и двинул бедрами, заставив твердую выпуклость скользить по ее коже. – Надеюсь, теперь мы с тобой ответили на вопрос о твоей желанности? Если нет, я продолжу.