По не писанному договору между ментами и блататой, урки не должны трогать шнырей-дневальных. Найти людей на должность уборщицы сложно, и если блатные начнут их долбить, бараки зарастут грязью. Этого менты позволить не могут. Так что наши стиральные машинки хуярят во всю под ментовским иммунитетом. Система.
Именно созданная Толятом сеть постирушек вливается в наш маленький бизнес. Толят становится нашим ведущим франчайзером.
Другая особая каста, не подвластная общим законам зоны, а потом независимая — пидерасты. Вот уж кому нечего терять, кроме своих швабр, мётел и совковых лопат.
Знакомых у меня в этой среде только Алишер. Давно уже пора вам сказать, как же он из под «вышки» спрыгнул — да видите же сами, скорость у жизни сейчас прямо сверхсветовая. До всего сразу руки не доходят. Сейчас, чайку глотану, и выложу как ну духу: Есть такая народная артиска СССР, о которой, как и о русских в Средней Азии, вы, конечно не слышали — Бернара Кариева. Rings the bells? Нет? А вы когда в последний раз на балет ходили?
Так вот сама Бернара Кариева, стареющая примадонна (ну нет ничего нового на белом свете), вступается за молоденького, длинноногого и глазестенького Алишера. Все бросает и лично доставляет челобитную в канцелярию многомудрого.
А Алишер в это время уже в полосатой одежде в «исполнительном» отделе Таштюрьмы загорает. Ждёт расстрельную команду.
Бумага, наполненная просьбами и эмоциональными выкладками балерины в пору осеннего климакса:
Осенний поцелуй после жаркого лета,
Ты, может быть, один так почувствовал это,
Ты, может быть, один захотел этот вечер
Со мною испить до дна.
и решает судьбу Алишера. Задним числом суд меняет высшую меру на всего лишь тринадцать лет усиленного режима. А усиленный, сами же знаете, тот же общий с маленькими оговорками.
Но терпила, а вернее, отец покойной терпилы тоже оказывается человеком влиятельным и богатым.
Он подкупает замнача Таштюрьмы, и за сутки до перевода в общую хату, когда все кошмары, уже, казалось бы, позади, в хату Алишера подсаживают трёх крепких лохмачей.
В результате наш мученик вместо общей хаты оказывается в гареме. Такой вот мексиканский сериал.
Но есть на свете справедливость — и у петухов существует своя внутренняя табель о рангах, и если вы очутились в обиженке не за романтический гавномес, а «по беспределу» — вы становитесь как бы петушиным фраером, верхней корочкой разношерстного подшконочного сообщества. Ну, типа, ихний свой «правильный пацан». Таков Алишер. Попал в свиту к папской Маме-Розе.
Вот из-за того, что депутаты и секретари возникают у нас даже в пидерастической среде, мы так и не смогли построить коммунизм.