Мы с Никой тоже заглатываем по большому сладкому Кампари с апельсиновым соком, из-за опиумного пинака не могу пить ничего крепче, и, поулыбавшись минуты две по сторонам, ловко выпуливаемся.
Вероника рвётся по магазинам. Скребёт асфальт копытцем, как почувствовавшая волка стройная серна. Предвкушает шоппинг с первых секунд, ещё с аэропорта в Ташкенте.
Москва, центральный универсальный магазин нашей великой родины. Так было задумано ещё с ленинских времён — все магазины только в одном городе, чтоб целенапгавленно товагищи могли отовагиваться.
И чтоб народ, живший непосредственно у кремлёвской стены был к вождям подобрее. Вот корни теории дифференциации баланды.
Мы с Вероникой сейчас тоже ближе к кремлёвской стене, так что на нас с треском вываливается вся потребительская корзина.
В Кремле в это время тихо орудует застенчивый человек, разбивший в детстве голубую чашку. За сто дней он гарантирует России процветание. К счастью до московских магазинов этот чукигек еще не добрался. Веронике повезло.
Ой, ходить с бабьем по магазинам это жопс. Ноги сотрёшь до колен!
Они ведь до последнего момента не знают чего ищут! Малейшего понятия не имеют — чего хотят! Процесс — вот что им вставляет.
Я вот иду в магазин только когда мне что-то надо, шапку там или плейер. Вошёл, хватанул с полки, заплатил или, если повезёт, нет, и съебался. Делов!
Эти же, инструменты наши, будут круги наматывать. Раз, другой, третий, вернулись, примерили, не то, ушли, опять вернулись, теперь взяли, на новый круг, боже мой!
Стою обвешанный сумками у примерочной. За дверкой Вероника страдает необходимостью выбора. Вздыхает как лошадь. Мучается.
Я тоже уже начинаю злиться — утренний дозняк почти выветрился, пора подлечится, а тут стой как идиотто.
— Эй!
— Чо «эй»? Ты скора там, сдохнуть же можна!
— Зайди, глянь.
— ООх, ща.
Захожу, глянул, а Ника там в одних похожих по форме на короткие шортики трусиках. Ко мне руки тянет! Во удумала! Во счастье-то привалило!
— Иди ко мне.
— Что? Прям здесь хочешь? Прям здесь?!
Вместо ответа она закрывает мне рот долгим сладким поцелуем. Я чувствую, как меня касается её голый сосок, и мне становится всё равно — где. Только быстрей! Времени, думаю, у нас совсем в обрез.
Чтобы ускорить события, жёстко, даже грубо начинаю тереть рукой ей «там», прямо сквозь алые трусики. Это так приятно, видеть, как её скрипичный ключ мгновенно реагирует, лишая меня остатков разума и здравого смысла.
Расстёгиваюсь, разворачиваю её лицом к зеркалу во всю стену примерочной кабинки, наклоняю немного вперёд, и лезу туда не снимая её атласных трусиков. Просто максимально отодвигаю немного в сторону в том месте, где их почти и так нет, пока не обнажается предмет безумного вожделения.