— А какая разница?
— Разница большая. В фильме Бертона Шляпник окончательно чокнутый, особенно в исполнении моего любимого Джонни Деппа. А у Кэрролла он лишь слегка безумный. Кстати, у шляпников действительно не очень хорошая репутация. Видимо, дело в том, что шляпники тех времен использовали в своей работе ртуть. Она применялась при выделке фетра, вот мастера и страдали от отравления. Пары ртути чрезвычайно ядовиты, вызывают расстройство нервной системы. Спутанная речь, искажение реальности… Неудивительно, что шляпников считали чокнутыми.
Вот так вам, ребята. Больше всего на свете я ненавижу людей, которые готовы утопить товарища, находясь при этом на суше. Это у меня со времен службы в отряде специального назначения, когда жизнь всех зависела от действий каждого. Один за всех, и все за одного — это о нас. А мужчин-сплетников я вообще терпеть не могу.
Но братья всерьез решили открыть мне глаза на гнилую сущность Максима Ионова. Проглотив мой бред о безумном Шляпнике, Боря сообщил:
— Послушайте, мы четыре года живем с этим типом бок о бок. За это время любого можно узнать как облупленного. В нашей съемочной группе ни у кого нет секретов друг от друга.
— Вы такие дружные? — восхитилась я.
— Нет, мы такие сплющенные, — поморщился Леня. — В смысле — сплоченные. Честно говоря, я бы вполне обошелся без близкого общения с Максимом Ионовым. Но поневоле приходится.
— Максик у нас звезда, — ядовито сообщил Борис. — Ему многое позволено. Например, капризничать, что сценарий никуда не годится. Шестьдесят шестую серию мы переписывали, не поверите, восемнадцать раз!
— Ага, и в итоге он одобрил первый вариант, — хрюкнул Леня. — Это сейчас мы можем посмеяться над этой ситуацией. А тогда, поверьте, нам было совсем не смешно.
— Да, сочувствую вам, — протянула я, разглядывая удрученных сценаристов. — Но ведь такое поведение нетипично, верно? Максим Ионов не Омар Шариф, чтобы так капризничать.
Леня фыркнул:
— Если вы о его актерских способностях, то оценка «ниже нуля» как раз подойдет.
— Вероятно, такие привилегии связаны с тем, что Максима очень ценит Станислав Сергеевич, — предположила я и широко улыбнулась.
При упоминании имени всесильного продюсера братья тут же поскучнели. Перемывать кости Станиславу Сергеевичу было опасно. К тому же не ясно было, какова степень доверительности между мной и Каменецким.
— Да, он очень ценит Максима, — ровным голосом проговорил Боря.
Я решила не прекращать разговор, который сам собой увял, а позабавиться еще немного. Нет, ребята, вы все-таки выложите мне то, что собирались, — нравится вам это или нет.