Сахарные губки? Только этого не хватало…
— Я могу все устроить, — предложила она, изо всех сил стараясь не думать о том, почему он выбрал для нее именно такое ласковое обращение. — Я специалист по управлению недвижимостью. У меня диплом с отличием!
— Рад за тебя. Позвони в организацию по охране памятников; может быть, они наймут тебя на работу.
— Они предлагали, — ответила Наташа. — Я отказалась.
Наступило непродолжительное молчание, по которому она угадала, что ей наконец-то удалось его удивить. Затем он сказал:
— Я заеду за тобой завтра в восемь утра.
— Ты?!
— Я — единственное ответственное совершеннолетнее лицо, доступное в самое ближайшее время. Конечно, ты могла бы подождать, пока Брайан Рамзи выкроит пару свободных часов, но ему не слишком-то по душе мой выбор агентов по недвижимости, поэтому он не будет очень спешить.
— Нет, спасибо. Я уже беседовала с Брайаном Рамзи. Его отношение ко мне едва ли можно было назвать вежливым, когда он обнаружил, что я представляю агентство, с которым он заключил договор.
— Значит, до завтра. Кстати, можешь прихватить с собой обед.
— Мужчины чинят окна, а женщины готовят еду?
— Если тебе так больше нравится, пригласи меня в паб, но я ведь забочусь о твоем кошельке.
— Значит, устроим пикник. У тебя есть аллергия на что-нибудь? Какая-нибудь нелюбимая еда?
— Свой приторный лимонный пирог оставь толпам твоих поклонников… А что мне нравится, ты знаешь и сама.
Он положил трубку прежде, чем она успела ответить, и Наташе пришлось бороться с безумным желанием побежать обратно к нему в студию.
На следующее утро Дарий был у ее дома ровно в восемь часов, она уже ждала его. Для поездки за город она надела удобные джинсы, мешковатую футболку и кроссовки.
Ноутбук лежал в сумке, ланч упакован. Подготовилась так, чтобы у нее не осталось ни единого повода задержаться и пригласить его к себе, пока она будет собирать вещи. Когда Дарий позвонил в дверь, она была готова идти.
Она сбежала вниз по лестнице и буквально выпорхнула через входную дверь…
Он ничего не сказал, когда она внезапно замерла на полдороге, и деловитое «привет», которое она так долго репетировала в уме, так и не сорвалось с ее языка, когда она увидела его. Он стоял, прислонившись к дверце старого «лендровера». В черной рубашке с коротким рукавом и линялых джинсах в обтяжку он казался олицетворением греха, который она с удовольствием бы совершила.
Он был так чертовски прекрасен, что все ее нервные окончания возбудились. Ее сердце невольно замирало при мысли о том, что, может быть, он поцелует ее в щеку — рассудительно, но оставляя возможность для чего-то большего… Или, может быть, он поцелует ее так, что ее колени подогнутся.