Министр Сигэмицу поднимался по трапу с трудом, вместо одной ноги у него был протез. Разумеется, никто не пытался помочь проигравшему врагу – горе побежденным! И японская делегация была единственной, которую не приветствовал оркестр и не встречал строй почетного караула. Как сказал мне Макартур, была бы его воля, он бы привел палубу в неубранный вид и приказал команде заниматься своими делами, будучи одетыми в рабочую форму[23], – но это уже слишком расходилось с традициями Королевского Флота!
Макартур нервно посматривал то на небо, то на часы. Наконец, вдали появилась точка, скоро уже можно было различить силуэт самолета, издающего странный свистящий звук. Новейший американский истребитель Р-80, достойный соперник наших «метеоров» и «вампиров», которые также начали поступать у нас в Британии в строевые части, первые еще с прошлого лета, вторые совсем недавно. Мне эти самолеты необычного вида, без винта, пока были знакомы лишь по фотографиям. По авторитетному мнению британских пилотов и авиаконструкторов, именно за реактивными машинами будущее, поскольку они намного превосходят по скорости и скороподъемности даже лучшие из самолетов привычного типа, такие как «Спитфайр» и «Темпест».
– У нас в Штатах истребительные эскадрильи уже переходят на этих красавцев, – громко сказал Макартур, глядя на русских. – «Шутинг стар» превосходит любой истребитель мира настолько же, как «спитфайры» или «мессершмитты» сильнее довоенных фанерных бипланов. Даже жалко, что япошки так быстро сдались, не дав нам по-настоящему опробовать эти суперистребители в бою. Теперь неизвестно, в какой войне им суждено открыть свой боевой счет – в мире остались лишь три силы: Штаты, Англия и Россия. Но все мы ведь союзники, не так ли?
Офицеры-связисты уже вынесли на палубу ящик рации, микрофон и зачем-то динамик. Макартур, отстранив адъютанта от ВВС, лично отдавал команды на пилотаж. Затем реактивный истребитель пошел вниз, чуть уменьшил скорость, его маневры показались мне немного странными. И тут из репродуктора раздалось такое, что все присутствующие успели прийти в смятение – до того, как отключили связь. Самолет пролетел мимо нас совсем низко, так что все на палубе «Энсона» могли различить его опознавательные знаки, это вызвало удивление еще больше.
– Простите, Дуг, вы для демонстрации выбрали русского пилота? – спросил я. – Да еще, похоже, пьяного? И судя по обозначениям – чей же это самолет?
Макартур в ответ, не сдержавшись, разразился монологом, который я не позволю себе цитировать, поскольку такие слова джентльмену в приличном обществе совершенно не подобают.