Ой, ну только трубки в руке у Михаила Петровича не хватает! Нет, не в подражание товарищу Сталину (который, кстати, курить бросил) – кажется, мой Адмирал, пусть и неосознанно, копирует Василия Ливанова. Замечательного, между прочим, советского киноактера. Он и сам, наверное, мог бы быть сыщиком – иначе не смог бы так гениально сыграть Холмса. Вот постараюсь после, чтобы эти фильмы выпустили и на наш экран!
– Понимает… шь, – до сих пор иногда оговариваюсь я, – вас иногда привлекают как консультантов по разным вопросам. У вас, как бы это сказать, голова чуточку иначе работает.
– Ну да, – Адмирал понимающе кивает, – наши орлы из-за этого частенько видят то, что ваши дуболомы не замечают.
– А иногда совсем наоборот, – говорю я, – вы предлагаете совершенно чудовищные вещи. Абсолютно немыслимые, аморальные. Этот ваш Скунс – я просто понять его не могу. То он свой, милый наш парень Валька Кунцевич. То вдруг больной на голову убийца и маньяк, его послушать, что он предлагал сделать с населением Польши и Западной Украины – знаю, что они бандеровцы, но так же нельзя, не разбирая, всех! Мне кажется, он еще и язычник, не верит ни в бога, ни в черта – и абсолютно не советский человек, а этакий американский ковбой. А что говорит по-русски и родиной считает нашу страну – так это случайность. Родился бы в США – был бы патриотом США.
Ну – насчет язычника это я погорячилась. Хотя… когда его друг из этого времени, Сергей Куницын, погиб в самом конце в Берлине, совершенно по-дурацки, этот осназовец из будущего взял мало того что его позывной, «Скунс», так еще и его фамилию, в документах прикрытия, когда мы в Киеве тогда были! А когда я его спросила, он ответил, что есть поверье, смерть не приходит дважды за одним и тем же человеком. А потому, взяв имя погибшего, пусть даже так, идя на опасное дело, – можно обмануть Старуху.
– Солнышко, – обнял меня за плечи Адмирал. – Нам всем друг с другом тяжело. Мы – дети разных времен и эпох. Что же теперь поделать? Нам придется как-то с этим жить.
Михаил Петрович мой таким образом меня может убедить в чем угодно. Сначала мы просто стояли обнявшись, посреди кабинета. Когда мой Адмирал со службы приходит, я всегда встречаю его прилично одетой и причесанной, это днем без него могу себе позволить быть в халате, а сейчас на мне было строгое и закрытое шелковое платье с юбкой солнце-клеш до середины голени, – но чувствую, как его рука меня по бедру гладит, прямо по коже, выше края чулок, подол мне словно ветром задрало… а затем и платье с меня будто ураганом сорвало… дальше расписывать не буду! В СССР, может быть, секс и есть – зато совершенно точно нет эротики и порнографии! А есть – любовь!