Как вдруг что-то случилось. Словно невидимое лезвие опустилось на нить, и она с едва слышным звоном лопнула, болезненно хлестнув свободным концом и накопившейся энергией. За момент перед тем, как его выкинуло обратно в реальность, некромант успел увидеть мелькнувшую рядом с Аленой быструю тень кого-то большого, похожего на здоровенного белого кота. И все пропало, контур фигуры с шипением погас, мел исчез, а камни в узлах от избытка энергии пошли трещинами. Некромант поморщился и потер ноющие виски, с досадой посмотрев туда, где лежали драгоценные волоски – конечно, от них ничего не осталось. Они сгорели без следа в откате от не сработавшего ритуала. Мужчина пробормотал ругательство и прищурился, легко встав на ноги.
– И кто же тебе такую хорошую защиту дал, девочка моя? – задумчиво протянул он, протирая лезвие кинжала тряпочкой.
А она хорошенькой стала, такой милой лисичкой. Губы некроманта тронула улыбка. Что ж, раз не получилось привязать Алену с помощью ритуала, придется действовать другим путем, более длинным, но надежнее, чем прямое воздействие. Уничтожив все следы своего пребывания и того, что он тут делал, некромант направился домой. Предстояло продумать новый план, как добраться до Аленушки.
Днем, деревня Порошкино, под Питером
Я не могла поверить в то, что случилось, и только таращилась перед собой невидящим взглядом, боясь лишний раз пошевелиться. Я – рысь?.. Боже, но как такое может быть?! Почему? Мое ухо нервно дернулось, различив шорох рядом, и я резко повернула голову, тут же забыв о своем странном преображении: рядом со мной, почти вплотную, сидел большой, раза в полтора больше меня, снежный барс и, не мигая, смотрел на меня. Его длинный хвост, обернувший лапы, подрагивал, выдавая напряжение, круглые уши стояли торчком, и он время от времени облизывался, а когти царапали землю. И в серебристо-серых глазах с вертикальной щелью зрачка плескалось беспокойство, а по роскошному светлому с серыми пятнами меху струились полупрозрачные голубоватые языки. Барс был прекрасен. И пах снегом и ландышами. Я понюхала воздух и зажмурилась – моей кошке этот запах нравился, пожалуй, еще больше, чем песцу.
Между тем Рэм осторожно потянулся ко мне, тоже шумно обнюхал и вдруг лизнул в нос, отчего я фыркнула и мотнула головой от неожиданности. Хорошо, звери краснеть не умеют. Это что еще за нежности такие? Я отвернулась и легла, положив голову на лапы. Пока не прояснится ситуация, с места не сдвинусь, а Рэм пусть идет и решает все с ведьмой, как настоящий мужчина. Обсудим все потом, когда закончится дело. Я услышала глухое ворчание, но раздражения или злости в нем не было. Потом барс одним грациозным, плавным движением поднялся, его глаза блеснули, и он потрусил к калитке, как ни в чем не бывало. Когда он прыгал через забор, сияние вокруг него на мгновение вспыхнуло ярче, воздух отозвался тихим звоном, и я чуть приподняла голову, навострив уши: что происходит? Но ничего опасного не увидела, барс ленивой трусцой приближался к крыльцу бревенчатого дома, в котором царила тишина. Но запах говорил, что ведьма там и она жива – мертвые по-другому пахнут. Смирилась с тем, что ее поймают, или приготовила неприятные сюрпризы? Я слегка заволновалась, села, не сводя взгляда с дома, в котором исчез Рэм, нервно облизнулась. Надеюсь все же, обойдется, шефу еще на мои вопросы предстоит отвечать, да и Катю надо освободить от черных уз.