— Это интересно, — согласился Иш-Кошер, — и странно, и действительно похоже, что там есть какая-то канва, но там нет ничего, чтобы я мог начать что-то делать. — Он выглядел разочарованным.
И снова Адуми нехорошо улыбнулся.
— Ты не можешь, а я могу.
— Ты хочешь сказать, что пойдешь напролом и…
Адуми с сожалением покачал головой.
— Пока нет. Мне действительно не хватает данных. Но если вокруг Виктори-стрит крутился действительно Стедман, это могло бы помочь. И записка, которую молодой Стедман оставил в почтовом ящике Мимавета.
— А она чем?
— Помнишь, что в ней? «Я вернулся, как обещал». Это могло означать то, что есть, не больше, но могло и еще что-нибудь.
— Например?
— Предположим, — сказал Адуми, — что у него уже были какие-то дела с Мимаветом, возможно, не без проблем, и он говорит: «Смотри, я не забываю об этом. Я вернусь!»
— Но ты же был уверен, что Мимавета убили террористы и просто случайно, не имея ничего против него лично.
— Правильно, но в свете того, что мы знаем теперь, этот Мимавет мог быть убит потому, что кто-то хотел его убить. И может, стоит немного тщательнее проверить его деловые записи, как можно более ранние, и, пожалуй, допросить людей в мастерской.
— Я выясню, что смогу сделать, — важно сказал Иш-Кошер.
— Это даст нам повод, понимаешь?
— Понимаю. Это как раз то, что тебе надо?
— Есть еще куча вопросов к моим собственным людям. В этой сумасшедшей работе никогда не знаешь, с чем столкнешься. Все эти люди могли быть чьими-то агентами и все же каким-то невероятным образом работать на нас тоже. Я должен все проверить.
— Понимаю, — сочувственно кивнул Иш-Кошер.
Некоторое время оба молчали, и Иш-Кошер не мог понять, кончен ли разговор.
— Это все, Авнер? Или у тебя есть что-то еще?
— Есть кое-что. Мне сообщили, что американцы сочтут одолжением, если мы не станем мешать Стедманам покинуть страну. Для этого Стедман и поехал в Тель-Авив — устроить, чтобы об этом одолжении попросили.
Иш-Кошер удивился.
— Ты хочешь сказать, что он поехал с протестом в посольство?
— О, нет, не с протестом. Это слишком сильно. Он поговорил с кем-то, кто передал словечко одному из наших людей…
— Я хочу разобраться, Авнер, — осторожно начал инспектор. — Ты хочешь сказать, что если мы найдем доказательство того, что Рой Стедман убил Мимавета, американцы захотят, чтобы мы отказались от обвинения против него?
— Нет. Если у нас будут доказательства, что он нарушил закон, им и в голову не придет пытаться просить для него снисхождения. Это только в том случае, если все, что у нас есть, это канва, которая в итоге может привести к доказательству, но сейчас это канва и только, понимаешь?