Он стремительно вышел из простыни света, и я посмотрел в его глаза.
Хотя на них читалась вековая усталость, зеленые радужки живо святились, играли глубиной, отражая бесчисленное количество миров.
Я всматривался в них, в хорошо знакомые, даже родные, глаза, и вдруг осознал, что не могу говорить.
Заговорил он, своими короткими, уставшими фразами.
– Вот и пришло то время. Я долго искал тебя.
Он поправил галстук и тяжело вздохнул.
– Настало время ставить все на места. Ты и сам это понимаешь. Нужно возвращаться.
Он повернулся к двери, та выдавилась наружу, издала диковинный звук и отъехала вправо. В ту же секунду прямо за дверью возник яркий сгусток зеленой энергии. От его центра отходили кривые светло-зеленые дрожащие полосы. Они появлялись, дрожали, исчезали, возникали в новом месте.
Я задумался. Жизнь, которая ждала меня в том мире, не предвещала ничего светлого. Я подумал о Лене, о беспокойствах, о нескончаемой тупости и унылости того мира. Воронка беспробудной серости, от которой я всегда бежал и укрывался в других мирах.
Да, я подумал, что мне нужно, следует, требуется туда вернуться. Должно, потребно, обязательно, неизбежно… Но…
Как и прежде, он…
Он смотрел на меня холодно, почти без эмоций. Где-то там, в глубине играющих глаз, я видел, что он улыбается. Хитро и затаенно. Торжествующе.
Я чувствовал, что меня обводили вокруг пальца, заставляли принять решение и уверовать, будто оно мое!
Да я же никогда не принадлежал к тому миру и никогда не чувствовал его родным! В нем все было не так, все неправильно. Будто никудышный писатель создал тот серый мир, бесцветный и пустой, и поместил меня туда, чтоб потешиться.
Я стоял недвижимый, смотрел на зеленый сгусток и отходящие, криво поигрывающие жгуты, глядел на столь знакомое лицо, а еще на светлячков.
– Туда, где нас нет. Нам всегда хочется туда, где нас нет.
Я со всей силы замахнулся и врезал ему по лицу. Он отшатнулся и выронил чемоданчик. Я заломил его правую руку, подвел к зеленому сгустку и толкнул туда, что есть сил, вместе с его опостылевшей, затаенной улыбкой, не сходящей с лица ни на секунду.
Зеленый сгусток сразу же пропал, дверь закрылась, издав все тот же, ничем неописуемый звук.
Я вздохнул и поднял чемоданчик. Он был почти невесомым и уверенно лежал в руке.
Белая дверь развернулась посреди вагона, издав еле заметный, мягкий звук.
Я поправил галстук и шагнул в портал.