Высокородный резко отстранился, отпуская меня. Я привалилась к стене, ощущая слабость и дрожь в ногах. Полотенце упало на пол, и, к полному моему унижению, я оказалась голой перед ним.
Он отступил и, поправив свою одежду, окинул меня взглядом с головы до ног и обратно.
– Несмотря на все твои утверждения, что ты не желаешь иметь со мной ничего общего, в каждую нашу встречу ты спешишь обнажиться. Задумайся об этом, – язвительно произнес он.
Сказав это, поднял полотенце и прикрыл меня им, после чего ушел, оставив меня одну, морально раздавленную произошедшим. Лишь мысль о том, что в раздевалку может кто-то войти, заставила меня отлепиться от стены и сдвинуться с места. Собрав с пола упавшие вещи, я вернулась в душевую и, уединившись в кабинке, включила воду.
Я остервенело оттирала свое тело, желая смыть с себя запах дейгасса. Даже понимая, что это бесполезно, не могла остановиться.
«Урод! Сволочь! Мерзавец!» – в сердцах поносила его. Меня колотило от бессильной ярости, а его намек на то, что я предлагаю ему себя, взбесил до крайности.
А еще меня добило понимание того, что, реши он меня взять, никто бы не пришел мне на помощь. Это пугало и доказывало, насколько я бесправна и бессильна перед ним.
Его сегодняшнее появление здесь показывало, что он будет как акула кружить вокруг меня, постепенно сужая круги. Несмотря на все их правила, он может взять меня в любой момент, и противопоставить мне ему нечего.
– Подонок! Безрогий ублюдок! – выругалась я, но легче не стало. Подавив злые слезы после пережитого унижения, я взяла себя в руки и начала думать.
К тому моменту, когда закончила мыться и выключила воду, у меня созрел отчаянный план.
– Хочу заявить, что это не дом свиданий. Здесь люди спортом занимаются, а вы бордель устроили, – набросилась на меня толстушка, стоило мне вернуться в раздевалку. Женщина уже переоделась и явно специально задержалась, чтобы высказать накипевшее.
Игнорируя ее и не желая связываться, я начала молча переодеваться.
– Молодежь совсем стыд потеряла! Здесь люди переодеваются, а вы сношаетесь. Совсем невтерпеж? Так помешались на этих дейгассах, что вообще без разницы, где перед ними ноги раздвигать? – ядовито спрашивала меня.
Я быстро одевалась, сжав зубы, чтобы не сорваться. Лишь бросила на нее злой взгляд.
– Ладно, с таким жеребцом грех не позажигать, – Неожиданно сменила гнев на милость женщина. – Хорош, мерзавец. Вынослив? – доверительно поинтересовалась она.
Если оскорбления я еще снесла, то последние слова вывели меня из себя.
Я сделала то, что не позволяла себе никогда в жизни: вспомнив все самые отборные ругательства, послала женщину далеко и надолго, вместе с так приглянувшимся ей дейгассом на пару. Схватила свою сумку и вылетела из раздевалки, отчетливо понимая, что уже больше никогда сюда не вернусь, оставив ошарашенную толстушку с открытым ртом и потерявшую дар речи.