— Я нашел. Вот ты, Лера.
— Где, где?
— Да вот же, пятнадцатый номер.
— Ой, спасибо.
Я обернулась.
— Поздравляю тебя. Ты все-таки осуществила свою мечту.
— Здравствуйте, — испуганно-удивленно произнесла я, узнав улыбающегося мужчину. Имени я не вспомнила. Видимо, растерянность отразилась на моем покрасневшем лице.
— Андрей Сергеевич, напоминаю. Не морщи лоб и не мучайся. Пойдем, я провожу.
— Почему я должна с вами идти? Я вас почти не знаю. И что вы здесь делаете?
— У меня поступает знакомый ребенок. Так прогуляемся?
Его внимательный, ласково-колкий взгляд не давал права выбора. Отказать я не решилась. Он продолжал улыбаться и сказал, что мне следовало бы следить за своим лицом повнимательнее, особенно за выражением глаз, они выдают все мои эмоции. Появление Андрея Сергеевича было не случайно и никак не связано с мифическим «знакомым» ребенком. Я понимала это.
— А на какой факультет поступал ваш подопечный?
— Ты мне лучше расскажи о себе, — ушел от вопроса мой спутник. — Мы не виделись сто лет.
— Вы же сами видите — поступила, а предыдущие полгода готовилась. Вот и все мои новости.
— Бываешь у Руфины Константиновны?
— Нет. Не было времени. А вы?
— Я как-то звонил, мне показалось, что она плохо себя чувствует. Наверное, и тебе, и мне следовало бы ее проведать.
Разговор был ни о чем и постепенно угас. Я почему-то боялась Андрея Сергеевича и не хотела продолжать беседу, надеясь, что он поймет и попрощается. Я стремилась домой порадовать маму.
Я прибавила шагу.
— Ты торопишься?
— Безусловно. Мама ждет, волнуется. Я побегу?
— Ну, беги. Еще увидимся.
«Надеюсь, что нет», — как в прошлый раз, злорадно подумала я.
Можно было впервые за этот год вздохнуть свободно. Главное дело я сделала. И мама будет довольна, и я поступила куда хотела. Все удовлетворены. Одно мешало моему абсолютному счастью — Митино молчание. Я потратила столько сил, чтобы оказаться в орбите его интересов. И что? Он далеко. Писем нет. Никаких зацепок тоже… Размышляя об этом, я совсем сникла и появилась дома с довольно понурым видом, чем страшно напугала маму. Я быстро собралась и выпалила, что все в порядке. Счастливая, все еще не веря своим рам, мамочка щебетала, бегала по квартире, хваталась за какие-то дела, начинала восторженно пританцовывать вокруг меня и строить планы моего блестящего будущего.
Такой я ее запомнила навсегда. Эту замечательную, бессмысленную романтическую восторженность она сумела передать и мне. Теперь я за нее расплачиваюсь по полной программе. И все же, вспоминая тот яркий, естественно, солнечный день, я даже в этой кромешной тьме улыбаюсь. Хотя мне кажется, что сейчас моя улыбка больше похожа на кривую усмешку, осуждающую мою «яркую, полную событий жизнь».