— Сало?! — глотая слюну, проговорил Курко. — Это же бальзам на наши со Смирновым хохляцкие души. И сало-то, видать, с Украины. Шкурка тонкая, домашнее. Ну, Диман, удружил так удружил.
— Спирт? — покосился на бутылку Смирнов.
— Спирт, — ответил Соболь.
— Технический?
— Самый что ни на есть медицинский.
— А ну дыхни!
— Чего?
— Дыхни, говорю!
Соболь подчинился и дыхнул:
— Пил?
— Не пил, а попробовал. Надо же было проверить, что беру.
— И как? — поинтересовался Курко.
— Отлично. Накатил чистогана, прошла как водка, а в голову сразу ударило. Отменный спирт, такого даже у начмеда наверняка нет.
— Ладно. Но раз ты грибочки принес, сало, то без картошки не обойтись, — сказал Смирнов.
— Ты на что намекаешь, Боря?
— Я, Дима, не намекаю, я говорю: под раковиной рюкзак, там картошка, берешь клубни, нож, кастрюлю и над умывальником чистишь. Потом на сковороде топишь сало и жаришь картошку. Но смотри, резать тонкими ломтиками и жарить, чтобы хрустящая была.
— Ты мне целую инструкцию выдал, будто я не знаю, как жарить картошку.
— Привычка, Дима.
— Хреновая привычка, Борь.
— Да хорош вам, — встрял Курко. — Давай для начала накатим по первой, под закусь и сало с хлебом пойдет.
— С хлебом? — переспросил Смирнов. — Дима, у нас есть хлеб?
— А чего ты у меня спрашиваешь? Сам не знаешь?
— Значит, нет. Придется все отложить, давай-ка, Дима, к соседям за хлебом.
— С чего это я? У меня дела, сам сходи.
— Да я бы с удовольствием, но не положено, — притворно вздохнул Смирнов.
— Чего бы?
— Все же старший по званию.
— Сейчас нет старших.
— И как вы вместе обитаете? — не выдержав, поднялся Курко. — Сидите, я схожу. В столовой всегда хлеб остается. Пакет есть?
— В прихожей, на тумбе.
Курко взял пакет и вышел на улицу. Вернулся он быстро, почти с полным пакетом нарезанного белого и черного хлеба.
— Куда столько! — воскликнул Смирнов.
— Да там на столе у входа пропасть его. Набрал, сколько влезло. Пригодится. Сухарики посушите. Жизнь, она изменчива.
— Что ты имеешь в виду? — покосился на старшего лейтенанта Соболь.
— Ситуация, при которой сушат сухари.
— Очень умно, — обиженно буркнул Дима.
Наконец все присели. Курко и Смирнов изъявили желание пить чистый спирт, Соболю было без разницы. Он разлил по кружкам и спросил:
— За что пьем?
— Первую, как обычно, за всех, за здоровье, за удачу, за проведенную операцию.
— Что-то много для одного тоста, но ладно, поехали.
Офицеры чокнулись, выпили.
— Реально отличный спирт, и где такой «летуны» раздобыли? — проговорил Курко.
— Об этом не спрашивал, — хмыкнул Соболь.
Вторым заходом помянули журналистов и курдов. Третий тост был за Леню Опарина и всех, кто сложил голову в боях.