Кэтрин защитилась тем, что еще больше ушла в себя. Она постаралась не прислушиваться к разговору, думая о понедельнике как о спасении, и поднялась к себе довольно рано.
Мэт приехал в субботу.
Кэтрин провела наверху все утро, но к обеду волей-неволей ей пришлось спуститься.
Все уже сидели за столом, когда в столовую вошел Мэт. Он сразу направился к Диди и взял ее маленькую ручку в свои ладони. Стоило ему войти в комнату, как Диди устремилась к нему с радостным возгласом: «Мэт, дорогой, когда ты приехал?» И он ответил ей, улыбаясь:
— Я только что вошел в дверь.
Затем, наклонившись, как и Джеймс днем раньше, он поцеловал ее белую щечку. Только слова были другие:
— Как ты, Диди? Мы столько времени не виделись.
Задержав свои руки в его на несколько секунд, она ответила:
— У меня все прекрасно. А о тебе можно и не спрашивать — ты выглядишь потрясающе!
Широкая непринужденная улыбка сделала его лицо неотразимо привлекательным.
— Не надо мне льстить, Диди. Ты же знаешь, что все равно я ни в чем не могу тебе отказать.
Он отошел от ее стула, и Диди села, удовлетворенно улыбаясь.
Не ожидая ее ответа, Мэт подошел к Кэтрин.
— Здравствуй, Кэтрин, как дела? — тихо произнес он и коснулся губами ее щеки.
Кэтрин опять замкнулась в себе, как и вчера, и отстраненно наблюдала, как при виде этого поцелуя улыбка сбежала с лица Диди, а Джеймс сжал челюсти.
— Все в порядке, Мэт. С приездом. — Ее голос прозвучал неожиданно даже для нее самой — холодно и безразлично.
Глаза Мэта зло сверкнули, и он прошел на свое место во главе стола. Сев, он кивнул Бет и Джеймсу, затем остановился на пустующем месте.
— А где Мэри? — Вопросительно подняв брови, он посмотрел на Кэтрин.
Но язвительный голос Бет опередил ее ответ.
— Мэри что-то дуется. Она и вчера не соблаговолила пообедать с нами.
Кэтрин открыла рот, чтоб возразить, но Мэт ответил сам, холодно глядя на сестру, хотя его голос звучал почти ласково:
— Мэри никогда не дуется. Если ей не хочется обедать с нами, то это ее личное дело.
Этот спокойный упрек возымел не меньшее действие, чем если бы Мэт прямо приказал оставить Мэри в покое.
Краска бросилась в лицо Бет. За столом воцарилось молчание, которое нарушил сам Мэт, спросив:
— А как Джонни?
Похоже, у Кэтрин не было шанса ответить даже на этот вопрос, поскольку Диди тут же воскликнула:
— О Мэт, он такой красавец! Как ты, должно быть, гордишься им!
Брови Мэта приподнялись над холодными глазами.
— Спасибо. Мы так привязаны к нему, — сказал он, и в его голосе отчетливо прозвучало раздражение. И еще более сухо он добавил: — Думаю, мы оставим его у себя.