Карл и Франц Гюго, и с удивлением увидели, что зала освещена и не только топившимся камином, а на столько ярко, что казалось, как будто зажжены ещё и канделябры. Крайне пораженные, они хотели отворить дверь, ведущую в залу, но она оказалась запертою.
При этом случае в Journal de f'Exil» (дневник изгнания) впервые упоминается о столоверчении. Карл Гюго, удивлённый столь необычайным явлением, попробовал вопрошать стол. Дух, проявившийся на первом сеансе, назвался «Белой женщиной» и объявил, что о дальнейшем он сообщит не иначе, как только на улице в три часа утра. Виктор Гюго, кому это было сказано, не отличаясь храбростью, нашёл, что время и место свидания крайне неудачно выбраны, и остался дома; остальные члены семьи последовали его примеру. Ночью, когда Виктор Гюго ещё сидел, по своему обыкновению, за своим письменным столом, вдруг раздался сильный звонок; мгновенно он вспомнил о «Белой женщине» и, посмотрев на часы, убедился, что было ровно три часа утра. «Привидения очень пунктуальны»! воскликнул он и с этих пор стал ощущать некоторое волнение, ему сделалось как-то не по себе. Приводим следующий отрывок из его разговора с близкими.
Виктор Гюго. Прежде я мог спокойно спать, теперь же при наступлении темноты я чувствую некоторый страх; просыпаюсь ночью не иначе, как с очень неприятной дрожью во всём теле. В спальне не редко слышу стучащих духов, а иногда и такие громкие звуки (он сильно стукнул по столу). Два месяца тому назад, когда «Белая женщина» ещё не бросала нам своего портрета, я не испытывал ничего подобного, теперь же, признаюсь, познакомился с чувством ужаса.
Г-жа Виктор Гюго. Ты всегда был таким. Когда умер Саксен-Кобург и к тебе вошла его огорченная мать с отчаянными рыданиями, ты так испугался её, что в продолжение двух недель не мог оставаться один при наступлении ночи; точно также преследовало тебя твое видение, когда ты писал «Последний день осуждённого»: ты долго не мог избавиться от образа старой женщины, явившейся, по твоему представлению, во сне осуждённому.
Огюст Ванери. Всё это превышает мое понимание, я думал, что мы вступили в эпоху зрелости ума, а оказывается, что мы ещё немного отошли от средневековых фантазий?
Виктор Гюго. Конечно, мир находится ещё в младенчестве; человечество не может довольствоваться одной философией, не может обходиться без откровений. Истины, добытые человеком, должны быть подтверждены Богом. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я познакомился с явлениями столоверчения и написал о них книгу, которую наша дочь так настоятельно просит меня издать, с изложением подтверждающих её явлений. Почти все великие люди имели откровения. У Сократа был свой гений-хранитель. Зороастр, - говорить он сам, - имел особенную способность наглядно различать добро от зла. Шекспир видел призраков. Через сто лет может быть скажут, что моя книга о столоверчении внушена мне призраком, являвшимся на Марин-террасе.