Стоя на носу, Сьенфуэгос смотрел на далекие огни порта, чувствуя бремя ответственности за всех этих людей и за общее дело. Его не тревожило, что он больше никогда не пройдет по улицам города: ведь большая часть его жизни и так прошла далеко от городов. Но осознание того, что столько людей доверили ему свою жизнь и будущее, не давало ему покоя.
Он научился выживать в самых нечеловеческих условиях, умел извлечь пользу из самых неблагоприятных обстоятельств, но понимал, что у других нет этих знаний и навыков, а от женщин и детей и вовсе нельзя этого ожидать.
В последующие дни он тщательно присматривался к каждому жителю будущей колонии, но по-прежнему не мог представить, как они поведут себя во время чудовищного карибского урагана, как проявят себя, если в гости пожалуют пироги каннибалов, только и мечтающих сожрать их живьем.
Они погрузили на борт изрядный запас пороха и оружия, но большинство этих бедолаг понятия не имели, что делать со шпагой и с какого конца браться за аркебузу. Ведь это были простые крестьяне, которым никогда не приходилось защищать свою жизнь с оружием в руках. Нетрудно представить, что с ними будет, если они столкнутся лицом к лицу со свирепым карибом с подпиленными зубами — они просто в ужасе бросятся прочь.
Им предстояло найти необитаемый остров, хорошо защищенный от ветров, раскорчевать лес, построить дома, научиться ловить рыбу, вспахать и засеять поля, собрать урожай, и при этом каждую свободную минуту учиться владеть оружием, чтобы при необходимости дать отпор врагу — и в то же время жить в мире и согласии друг с другом.
Арайя, которая с каждым днем становилась все красивее, теперь сидела на борту, свесив ноги над водой, а прямо под ней бесшумно кружила гигантская акула.
— Я вижу, тебя что-то беспокоит, — сказала она.
— Больше всего меня беспокоит, что ты упадешь и эта тварь тебя слопает.
— Не бойся, я крепко держусь, — улыбнулась она. — Я всегда здесь сижу. Тебе не о чем беспокоиться. Мы найдем прекрасный остров и будем счастливы. Помнишь, что предсказывали мои боги?
— Помнится, они еще предсказывали, что ты станешь королевой и будешь жить во дворце с золотым потолком.
— Верно, только это будет позже, — засмеялась Арайя. — Много-много позже. Когда я стану старухой.
— Порой мне кажется, что ты и сейчас стара как мир, — заметил Сьенфуэгос.
— Я не старая, а зрелая, — с загадочной улыбкой поправила Арайя. — Не стоит путать. — Она повернулась, кивнув в сторону играющих в кости мужчин, а женщины тем временем чинили белье на юте. — Я давно уже наблюдаю за ними, — сказала она. — Они напуганы.