— Что вам нужно? — только и спросил адмирал, отложив книгу, которую читал при тусклом свете вонючей масляной лампы. — По какому праву вы врываетесь в мой дом? Или вы собираетесь меня убить?
— Вовсе нет, ваше превосходительство! — поспешил успокоить его канарец. — Напротив, я хочу вам помочь.
— Помочь? — удивился Колумб. — Странная помощь: пробраться в дом, как вор, глубокой ночью, когда все спят. Передайте капитану Поррасу, что если он желает прикончить меня, пусть явится лично. По правде говоря, я всегда знал, что он жалкий мерзавец, но все же не предполагал, что он опустится до того, чтобы подсылать наемных убийц.
— Повторяю, ваше превосходительство, я пришел вовсе не для того, чтобы причинить вам вред, — нетерпеливо перебил Сьенфуэгос. — Напротив, я хочу вам помочь. И я понятия не имею, кто такой капитан Поррас. Я высадился на острове всего полчаса назад.
— Высадился? — еще больше удивился Колумб. — А вы часом не с того корабля, который мы видели сегодня вечером на горизонте?
— Совершенно верно, ваше превосходительство. Мы постарались уйти подальше, увидев вас, чтобы не давать людям ложных надежд. Мы не можем забрать отсюда всех, но хотим доставить вас и еще с десяток человек на соседний остров Эспаньолу.
— Как вы сказали? — спросил ошеломленный дон Христофор Колумб, вице-король Индий, адмирал моря-океана. — Как вам могло прийти в голову, что я брошу людей, которые доверили мне свою жизнь? Да вы с ума сошли!
— Однажды вы уже сделали это, ваше превосходительство, — напомнил Сьенфуэгос. — В форте Рождества.
— Откуда вы можете знать, что там произошло?
— Я это знаю, потому что сам был там. Помните рыжего юнгу, который встал к штурвалу в ту роковую ночь кораблекрушения? Так вот, это был я.
— Ах, вот оно что! — пробормотал адмирал. — Я что-то слышал о единственном выжившем в той трагедии, но никогда и представить не мог, что однажды он явится навестить меня посреди ночи, — он бессильно развел руками. — Так чего же вы хотите? Мести?
— Вовсе нет, — спокойно повторил канарец. — Я лишь хочу вам помочь.
— Послушайте, — прошептал Колумб, склоняясь к самому его уху, словно желал поведать какую-то великую тайну. — Одиночество, болезни, безысходность довели меня до того, что в последнее время меня одолевают странные видения; порой я даже не могу отличить порождения моего ума от реальности, — он ненадолго замолчал. — Возможно, я сошел с ума; возможно, впал в детство, а быть может, всему виной эти проклятые комары, которые не дают ни на минуты покоя. Не знаю. Я знаю лишь одно: неважно, кто вы, реальный человек или плод моей фантазии, но вам не удастся заставить меня бросить всех тех, кто мне доверился. Я уеду с этого острова лишь после того, как его покинет последний из моих людей. А теперь ступайте! — приказал он непререкаемым тоном. — Ступайте и не возвращайтесь.