– А может, тебе просто денег в зубы, да и дело с концом? – Волна бешенства накрывает меня с головой, в глазах темнеет, и даже уши закладывает до звона.
– Понятно, – нарочито с растяжкой произносит он. – Значит, оформляем протокол об отказе от освидетельствования, автомобиль едет на штрафстоянку.
– На какую, в жопу, штрафстоянку? – Сейчас я взорвусь.
– А вот так, – с явным злорадством заявляет он. – И предложение взятки должностному лицу, это уже Уголовный кодекс. Так и запишем.
– Подождите… – Я выхожу из машины, решив чуть спустить пары. – Сержант… ммм…
– Красноголовкин.
– Сержант Красноголовкин, поймите, я только из рабочей командировки, из Тамбова, – вру я, чтобы не дразнить его Лондоном. – У меня просто нет времени и сил ездить на все ваши идиотские освидетельствования.
– Ага. Понимаю. Из Тамбова она. Насосали себе на джипы, а потом хамят, – отвечает он сквозь зубы и отворачивается. – Воображаете о себе много, уважаемая.
«Насосала». Вот и приехали. Да, Старкова, это точно не твой день. Тебе просто необходимо напиться. И забыться. В любой другой день я бы просто назвала нужную фамилию или позвонила бы по безотказному номеру, и всё решилось бы. Но не сегодня. Сегодня я мечтаю уничтожить весь мужской род. Чтобы они в аду горели.
– Насосала?! – вскрикиваю я. – Да ты сам у меня сейчас насосёшь! Сука, я работаю в сто раз больше тебя! Да я света белого не вижу! Я жизнь свою положила ради работы и этой сраной машины. И что б такая мразь, как ты, говорила мне, что я «насосала»? Да кто ты вообще такой? Типичный ментяра, который и власти никакой не имеет!
Я не успела опомниться, как уже колошматила его со всей своей силы по спине. Мои руки попадали в бронежилет, но я этого не чувствовала. Бедолага отбежал от меня за патрульную машину. Его напарник выскочил было его спасать, но я так истошно кричала проклятия в их сторону, что он обратно забрался в автомобиль и, по-моему, заперся изнутри.
– Так, гражданочка, успокойтесь! – рявкнул сержант.
– Я тебе сейчас, блядь, успокоюсь! Насосала… Ты у меня за это слово на столько сядешь, что выйдешь, когда машины уже летать будут! Отдай мои права быстро!
– Успокойтесь, вам говорят! Или я буду вынужден применить оружие. – Полицейский со страху взялся за свою кобуру.
– Да давай! Пали! Пали в безоружную женщину! Вы же только на это способны! Стрелять в женщин и предавать их, когда они вас слепо любят. Так? Ты наверняка жене своей изменяешь. Так? А ну признавайся.
При всём желании нельзя описать, в каком шоке находился полицейский. Заурядный штраф превратился для него в захватывающий боевик. Причём он при наличии табельного оружия и напарника понимал, что против разъярённой женщины, которая вышла из чёрного джипа, нет ни единого шанса. Особенно его натренированный глаз подсказывал ему, что это не очередная любовница какого-нибудь олигарха, а та, которая может отгрызть ему кусок тела и даже не подавится. Несмотря на это, он рискнул и подбежал ко мне, пытаясь усмирить. За что на его грудь градом посыпались удары кулаками, а затем ручьём полились слёзы. Мне нужно было сорваться на ком-то. Все равно на ком. Полицейскому было суждено попасться под горячую руку алчной карьеристки, которой сделали больно. Бедный сержант, ему бы медаль за мужество.