Казак встречал ее прямо в калитке ворот. Буквально вытащил из машины. Вот правда. Словно так соскучился, что не мог утерпеть, пока она сама выйдет. Обхватил за пояс и потащил во двор, отправив водителя назад, заявив, что он больше не понадобится. Таня не спорила. Пыталась понять, что же не так с любимым. Вроде бы властный, командует, ухмыльнулся, когда ее увидел, прижал к себе крепко, наплевав на вся и всех.
И все равно, с Виталием, таки что-то было не в порядке. Она это не столько видела, сколько чувствовала. Хотя, нечто неуловимое в напряженных, усталых чертах лица, какие-то тени в глазах - присутствовали, усиливая ее впечатление.
Но он ее отвлекал. Прижал к себе, впился в губы, едва захлопнул калитку. Прямо во дворе, ни на что не обращая внимания. И минут пять вздохнуть не давал. Словно оторваться не мог, черпал в ней что-то, так ему сейчас необходимое.
- Виталь, что случилось, ты почему такой? - спросила, едва они зашли внутрь дома.
- Какой? - хрипло спросил он.
Стащил резинку с волос, растрепав ее узел. Уткнулся в них лицом. У нее дрожь по позвоночнику пошла от того, как жадно Казак дышал запахом ее волос.
- Не знаю, не могу понять, - честно призналась Таня, пытаясь его взгляд поймать. - Мне так страшно почему-то стало, когда твой голос услышала, тревожно за тебя.
Виталя глянул на нее как-то растеряно. Недоверчиво даже, а потом передернул плечами. Взъерошил волосы. Этот жест вышел каким-то таким усталым, что у Тани в груди все сжалось.
- Нормально все, Танюша, не выдумывай, - отмахнулся он. - Ты - чай? - перевел разговор на другое, потянув за собой на кухню.
Она промолчала, кивнула на его вопрос. Не хочет говорить, ладно. Но опустошенность (поняла вдруг, что сквозило в каждом его движении и жесте), усталость и какую-то потерянность Таня очень явно ощущала. И даже кольнуло внутри, что не хочет делиться с ней тем, что его тревожит.
Глупо. Снова совсем не умно. Ведь сама никак его образ жизни принять не могла. И в то же время, злится, что он с ней теперь не откровенен до конца, не дает помочь и поддержать. А если его опустошение с тем и связано, что Таня не хочет понимать? Стоит или нет выяснять дальше?
Промолчала. Но подошла со спины и обняла, пока Казак ей чай готовил и себе кофе. Прижалась щекой, уткнулась носом во впадинку над линией позвонков. Он накрыл одной рукой ее ладони.
- Любишь, Тань? Ведь, все равно, любишь? - теперь все время спрашивал, даже требовал признания, словно этим и ей, и себе что-то доказывал.
Она зажмурилась.
- Да, Виталь, люблю, - прошептала Таня ему в кожу. - Только, все равно, ничего не просто… У тебя же не с машинами проблемы, да? И не с салоном? - больше интуитивно добавила она, после нескольких минут паузы.