— Извини, не подумал, — усмехнулся Солдатов. Вероятно, этот факт от меня хотели скрыть. Лучше бы о споре смолчали.
— Не волнуйся, мышонок. Всего лишь пара человечков, которые будут наблюдать за тобой на расстоянии. Ничего серьезного, — проговорил мне уже в шею Кирилл, после чего поцеловал её. Только почему-то его «ничего серьезного» звучало, как попытка максимально смягчить всю картину.
— Сомаров, а тебе не кажется, что ты немного перегибаешь палку? — разозлилась я. Чего он все время все решает за меня?!
— Калинова, а ты можешь думать не о моем привычном поведении, а о моих действиях в данный момент, как и все нормальные девушки? — усмехнулся он, слегка отстранившись, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Не могу, потому что я не нормальная девушка, — фыркнула, и тут же попыталась отстраниться.
— Тихо, куда собралась? — Кирилл лишь сильнее прижал меня к себе, еще и за затылок схватил, зарывшись пальцами во все еще сырые волосы. И слова его звучали отнюдь не нежно и ласково.
— Пусти, — попытка откинуть его руку не увенчалась успехом.
— Раньше ты была более покладистой, — совсем невесело усмехнулся он.
— У меня был хороший учитель, — и с вызовом глянула на него, поджав губы.
— Сомаров, ты придурок. И я не устаю тебе об этом говорить. Я удивлен, что Алина все еще от тебя не сбежала куда подальше, с таким-то обращением к ней, — раздался весьма резкий голос с водительского сидения.
— Заткнись, — уже зло бросил Кирилл, сверля меня взглядом.
Вот интересно, за что он злится? За то, что я ему не даю? За то, что не делаю все по первому зову, как все его предыдущие пассии, включая Дашу? Или за то, что я ему все прощаю?
— Сам заткнись, Кирюха. Я б тебе сейчас вмазал, да руки заняты, — и не думал успокаиваться Леша.
— Еще поговорим, — Сомаров лишь на секунду глянул на друга через все тоже зеркало заднего вида, а после вновь перевел взгляд на меня. — Видишь, какой у тебя хороший защитник? — и усмехнулся.
— Жаль, что не он на меня поспорил, — сузила я глаза. Мне было сложно произнести эти слова, потому что на самом деле я так не считала, но желание сделать ему хоть раз так же больно, как он делает мне на постоянной основе, оказалось сильнее.
— Жаль, что я на тебя поспорил, — весьма холодно отозвался Кирилл, резко отстранив меня от себя. Отпуская. — Останови машину.
— Сомаров, не будь дураком, — кажется, Солдатову эта ситуация совсем не нравилась. Впрочем, как и мне.
Не желая больше смотреть на Кирилла, и пытаясь сдержать непрошеные слезы, я села к двери, и уставилась в окно. Вот так вот всегда. Хотела сделать больно ему, а сделала больно себе.