До меня медленно стало доходить, что происходит. Сомаров, спор, сожительницы, угрозы, Сомаров… Поезд, попутчики, Солдатов, Наташа… Я же домой приехала!
Резко распахнув глаза, я села, сбросив с себя подушку. Увидела маму, и тут же обняла её за шею.
— Я так соскучилась, мам, — выдохнула я, прикрыв глаза.
— Алиночка, мы тоже по тебе скучали. Ты когда приехала? Почему не предупредила? — обеспокоенно говорила родительница, поглаживая меня по спине.
— Извини, я забыла сказать, — улыбнулась.
— Алина, Алина, — задергал Владик меня за рукав. — А ты насовсем? — отстранившись от мамы, я глянула на своего братика. Голубые глаза, светлые волосы, ямочки на щеках.
— А ты подрос, — вместо ответа, с улыбкой произнесла, и взъерошила его ежик.
— А ты уменьшилась, — заявил братишка, заставив меня рассмеяться.
— Владик, люди не уменьшаются, это просто ты растешь, — поучительно проговорила мама. Светленькая, полненькая, и с теми самыми серыми глазами, которые я унаследовала.
— Хорошо, я понял, — раздосадовано пробубнил тот, наконец-то усевшись рядом.
— Алиночка, ты, наверное, устала с дороги, да? — слова мамы были полны заботы.
— Да нет, только немного не выспалась, — улыбнулась я.
— Завтракать будешь? — вздохнув, спросила она.
— С удовольствием, — кивнула, не переставая улыбаться.
— Тогда я пойду, приготовлю, — на её лице появилась ответная улыбка. — Владик, марш умываться.
— Но… — попытался что-то сказать братик, но мы с мамой синхронно его перебили.
— И никаких но! — и обе рассмеялись.
— Все-таки хорошо, что ты приехала, Алина, — радостно улыбнулся Владик, и покинул спальню.
— Ну как ты, Алин? — посерьезнела родительница. — Ты надолго?
— У меня все хорошо, — невозмутимо отозвалась я. — А приехала на пару недель… После Нового года уеду, — и тяжело вздохнула.
— Это хорошо, — не смотря на то, что мама улыбнулась, я знала, что она не очень рада этому факту. Ей бы хотелось, чтобы я осталась здесь на более долгое время. — Ладно, ты сиди, а я пойду что-нибудь приготовлю, — погладив меня по щеке, она поднялась и покинула комнату.
Я вздохнула. Оказывается, не так-то легко быть дома, когда ты что-то скрываешь. Но я не могла рассказать маме про то, что творится в моей жизни. Про спор, про Сомарова, про Солдатова… Это были не те вещи, о которых ей следовало знать. Я понимала, что рано или поздно это все равно всплывет на поверхность, но все равно боялась рассказывать. Если уж она и узнает об этом, то лучше, чтобы это произошло после того, как Сомаров получит свое.
Я откинулась на спину и прикрыла глаза. В подсознании тут же всплыл наш последний поцелуй. Такой приятный. Вероятно, таким должен был быть мой первый…