Один щенок, коричневый с белым, был намного мельче остальных, сморщенный, как маленький старикашка. Скорее всего, заморыш оказался в помете последним. Он почти не шевелился. Я вспомнил, как мы впервые увидели Физз у заводчика, она была ненамного старше. Мы с Лизой умилялись, как бодро она носилась по кругу, хотя более крупные собратья то и дело оттесняли ее от материнского соска.
По очереди я брал в руки каждого щенка, чтобы как следует их осмотреть. На что обращать внимания, я понятия не имел, но внешне с ними все было в порядке. Большинство были темными или темно-подпалыми, и только одна девочка оказалась снежно-белого цвета. Она была самой крупной в помете и напоминала крохотного белого медведя.
– База, вызывает 2 °C. Никаких новостей. Прием.
– Вас понял, 2 °C. Конец связи.
Я выключил рацию и отошел от вольера, притоптывая, чтобы хоть немного согреться. Холод стоял лютый, в последний раз, когда я себя заставил снять перчатку и посмотреть на часы, термометр показывал минус двенадцать. Больше я проверять не хотел: и без того было ясно, что сейчас не лучшая ночь, чтобы рожать щенков.
Настоящие холода наступили пару дней назад, и Джена сразу поспешила укрыться в ящике, который мы для нее поставили. С тех пор она оттуда не вылезала, лежала, съежившись, и тяжело дышала.
Коробку мы выстлали тряпьем, сверху я укрыл ее старым полотенцем, но она все равно мерзла. Был канун Нового года, мы прощались с прошлым и приветствовали все новое.
И если сегодня ночью Джена все же решилась бы ощениться, новогодняя ночь рисковала стать бы для меня началом настоящей паники.
Парни на наблюдательных точках просили, чтобы я держал их в курсе событий. Им на дежурстве тоже было нежарко. Поэтому, покинув Джену, я прошелся по всем постам и проверил, как идут дела у них, а заодно поздравил с Новым годом.
Добравшись до поста, где дежурил Тафф, я с трудом удержался от смеха. Мне сразу показалось, что он выглядит как-то странно, еще когда через открытую дверь я заметил очертания фигуры на фоне темного неба. На нем было сразу две куртки, одна поверх другой.
– Вот сейчас бы миска картошечки хорошо пошла, да, Тафф? – сказал я, забираясь к нему на точку.
– Да, еще бы, – с густым уэльским выговором прозвучало от него в ответ. Он сразу понял, о чем я говорю.
Примерно неделю назад я полез проверять, что у нас осталось из свежих овощей, которые мы хранили в отдельном контейнере. Эти громадные ящики служили для доставки продовольствия на базу в Наузаде в самом начале, когда ее только оборудовали – задолго до нашего прибытия. Обходя двадцатифутовый металлический контейнер по кругу, я уловил странный запах, источник которого никак не мог уловить.