– Теперь будем ждать, да? – спросил он.
Я кивнул.
– И как долго?
У меня об этом не было ни малейшего представления. Я попросил у нашего врача порцию валиума, чтобы свалить взрослого мужчину, да еще и с запасом. Он сразу догадался, зачем это мне. Талибы нас сегодня не беспокоили, так что собачий инцидент быстро стал темой для пересудов на базе. Скормить псу валиум с помощью колбасы было проще всего.
Мы присели на корточки и шепотом болтали какое-то время в ожидании, пока пес не заснет. Чтобы быть в курсе происходящего на базе, у меня имелась рация, но, к счастью, пока что она молчала. Время от времени с одного из дозорных постов мне посылали сигнал, что у них все тихо, и мы по-прежнему в зоне их видимости. Каждый раз я подавал им в темноте знак, что у нас тоже все в норме.
Наконец – когда прошла, как нам уже казалось, целая вечность, но на самом деле не больше часа – пес затих окончательно. Тишина стояла жуткая и зловещая.
Мы вернулись к двери и обнаружили собаку на пороге. Громадная голова, не обезображенная злобным оскалом, выглядела даже симпатичной. При этом он все-таки не заснул до конца, глаза оставались приоткрытыми, и время от времени пес похрюкивал. Когда я потянулся вперед, он никак не отреагировал, и я потрепал его по голове рукой в перчатке. Кажется, он даже вздохнул с облегчением. У меня с собой была еще колбаса, уже без успокоительного, и я начал скармливать ему кусочки. Теперь он ел медленнее и даже жевал.
Так мы просидели добрых полчаса, пока Хатч пытался перерезать эту чертову проволоку своими кусачками. Полицейские постарались на славу. Проволока была перекручена раза четыре сложными петлями и обвивала шею пса, туловище и задние лапы, чтобы он уж точно никуда не сбежал. Понятия не имею, как они собирались заходить в дом и забирать пса, когда пришло бы время везти его на собачьи бои.
Наконец Хатч покончил с последней проволочной петлей.
– Эпично, – констатировал он, поднимаясь на ноги.
Я в последний раз потрепал собаку по голове, и мы вышли из развалин на свежий воздух. Отсюда нам было хорошо видно, как пес поднялся на ноги, сперва пошатываясь, но затем все более уверенно, и устремился прочь, туда, где рыскала его стая. Бродячих собак в городе хватало. Холодными ночами они подбирались к базе совсем близко.
Мы оба прекрасно понимали, что в любой момент, пока мы старались перерезать проволоку, пес мог на нас напасть.
Но он этого не сделал.
Мы без проблем добрались до стены. Хатч первым взобрался по лестнице, которую я поддерживал снизу. Но когда я последовал за ним, выяснилось, что, балансируя на верхней ступеньке, я не могу дотянуться до края стены, чтобы за него ухватиться. Видимо, нижняя опора лестницы ушла в грязь. Я поднял глаза в надежде, что кто-то сверху протянет мне руку, но там не было ни души. Одной рукой я дернул за веревку и убедился, что никто ее не держит на том конце.