Тому было всего восемнадцать. Я служил в армии дольше, чем он жил на свете.
Я думал о том, как много людей задаются вопросом: зачем такие парни, как Том и Мэтт, рискуют жизнью, если всем вроде бы без разницы, останутся талибы у власти или нет. Если бы завтра к нам явились старейшины и снова потребовали прекращения огня, я бы не удивился. С тем же успехом мы могли бы собраться и вернуться домой. Я не понимал, чего мы можем достичь, сидя на базе, пока талибы укрепляют свои позиции и готовятся к наступлению. Особенно если мы и дальше будем нести такие потери. Но об этом с парнями не стоило говорить.
Я вспомнил, как мы в первый раз патрулировали Гиришк. Незадолго до того, как талибы на нас напали, я заметил двух девчушек в старом дворе с обвалившимися стенами. Моя огневая позиция оказалась совсем рядом. Девочки были еще не настолько взрослыми, чтобы носить паранджу; на них были длинные закрытые ярко-розовые платья. Иссиня-черные волосы доходили до пояса. Я им дружески помахал рукой, они застеснялись и убежали, укрывшись за прогнившей деревянной калиткой, висевшей на одной петле.
Пока мы оставались на позиции, я краем глаза наблюдал за этим двором и вскоре заметил там шевеление. Любопытство взяло верх, одна из девчушек набралась смелости и выглянула. Я улыбнулся и снова помахал ей рукой. На этот раз она широко улыбнулась в ответ.
Нам говорили, что очень важной частью нашей миссии в Афганистане должно стать налаживание хороших отношений с людьми. В тот момент я очень жалел, что не взял с собой конфет, но это был наш первый «настоящий» патруль, и мне это даже в голову не пришло. Слишком много всего надо было упомнить самому и проследить, чтобы парни ничего не забыли. Конфеты уж точно не были в обязательном списке. Когда патруль возобновил движение, я снова помахал девочкам. Их яркая одежда составляла полный контраст с удручающим, унылым, пыльным окружением. Они обе помахали мне в ответ.
Через пару минут талибы открыли огонь, и мы вступили в ожесточенную перестрелку. Их совершенно не волновало, что поблизости были мирные жители и невинные дети.
Мы знали, что должны дать этим девочкам и тысячами других, таких как они, шанс на лучшее будущее. Пока нам давали время и возможность делать свою работу, я надеялся, мы сумеем хоть что-то изменить в этом гиблом месте.
Именно за этим Том и Мэтт поехали в Афганистан: они хотели помочь, как могли. Несчастный случай мог произойти где угодно – хоть здесь, хоть дома. Я понятия не имел, можно ли было предотвратить то, что случилось, но теперь уже точно ничего нельзя было изменить. Не самая приятная мысль, но что поделаешь.