– Если честно, я сам не знаю, как это происходит. Когда у меня возникает желание исчезнуть, я сначала чувствую странный зуд в коленях и локтях. Как будто сижу в очень узком, тесном ящике и не могу разогнуть затекшие руки и ноги. Затем появляется ощущение, – Тим чуть развел в стороны руки с открытыми ладонями, – словно я растворяюсь в окружающем пространстве. Становлюсь частью чего‑то неизмеримо большего, чем я сам. И – все. Меня больше нет. При этом я никак не взаимодействую с присутствующими людьми. Я не отвлекаю их внимание, не внушаю им, что меня нет, – они просто меня не видят.
Димон озадаченно постучал пальцами по краю стола:
– А что говорит по этому поводу Соломон?
– Соломон говорит, что никогда прежде не встречал альтера, обладающего подобными способностями. Я – единственный в своем роде.
– Я имею в виду, что он думает о природе твоего дара?
– Он говорит, что, возможно, я становлюсь невидимым, потому что перемещаюсь в другое измерение, с иными свойствами пространства и времени.
– Но ты же остаешься там, где ты есть?
– По‑моему, да, – не очень уверенно ответил Тим. – Во всяком случае, я вижу и слышу все, как и в обычном своем состоянии. Могу, как ты видел, брать предметы, после чего они тоже исчезают. Соломон говорит, что нужно непременно заняться изучением этого феномена, но у него нет необходимого для этого оборудования.
– И как долго ты можешь находиться в этом своем измененном состоянии? – поинтересовался Димон.
– Точно не могу сказать. Как‑то раз я, ради эксперимента, оставался невидимым целый день. Мне это не доставляет никаких неудобств. Только есть здорово хочется.
– Ну, это всегда так бывает. Использование сверхспособностей влечет за собой дополнительный расход энергии.
– Я знаю, нам об этом в школе говорили. – Тим доел кекс и запил его колой. – Так мы будем работать вместе?
– Будем. – Подтверждая сказанное, Димон несильно хлопнул ладонью по столику.
– И какое первое задание?
– Разведка.
Глаза Тима загорелись. Этого момента он ждал всю свою жизнь.
Муромский без стука ворвался в комнату Шаркова и размашисто швырнул на стол пачку распечатанных на принтере листов. Листы не разлетелись в стороны только потому, что были прошиты суровой ниткой, на концах которой болталась сургучовая печать.
– Это просто смешно! – громко крикнул он.
Это была обычная манера общения Мастера. Шарков уже начал к ней привыкать. Перед тем как войти в любую дверь, Мастер никогда не утруждал себя тем, чтобы хотя бы разок, чисто символически, стукнуть в нее, – это раз. Мастер всегда начинал говорить так, будто продолжал недавно прерванный диалог. При этом как бы подразумевалось, что его собеседник должен понимать, о чем он ведет речь, – это два. Ответ на свои слова Мастер желал получить немедленно – и ответ этот должен быть очень конкретный, – это три.