Генрих попытался выстрелить еще раз, но тело больше не подчинялось ему - палец на спусковом крючке превратился в камень, а грудь сдавил невидимый обруч, не давая даже вздохнуть или закричать. Перед глазами поплыли пятна.
Лошади в упряжке нервно ржали и дергались. Кучер удерживал их, испуганно глядя через плечо на Сельму. Та сказала ему:
- Проваливай. Молча.
Возница что-то проблеял, истово закивал и от души хлестнул лошадей. Экипаж унесся прочь по безлюдной улице. 'Фаворитка' подошла к Генриху и резко взмахнула правой рукой - словно всадила воображаемый нож ему под нижнюю челюсть.
Генрих знал, что это только иллюзия, и никакого ножа у психопатки нет, но все равно ощутил, как обжигающе-холодное лезвие, пронзив носоглотку, вошло ему прямо в мозг. Боль взорвалась в голове ослепительным фейерверком.
Сельма слегка провернула лезвие, и боль расцвела еще одним кроваво-красным бутоном. Запрокинув голову и прищурившись, 'фаворитка' глядела в глаза врагу - отслеживала реакцию. Похоже, увиденное удовлетворило ее - Генрих почувствовал, как ледяной клинок выходит из черепа, нехотя уползает мерзкой змеей.
- Похоже, я все-таки ошиблась в тебе. Считала тебя трусом, хоть и неглупым, а ты, выходит, храбрый дурак.
Генрих не удостоил ее ответом. Точнее, не удостоил бы, если бы язык его слушался. Сельма, впрочем, не оценила богатую палитру его молчания. Продолжила ровным голосом:
- Вынуждена признать, ты почти застал меня врасплох, Генрих. Конечно, подъехав, я сразу тебя проверила на опасную светопись. Но ты вместо этого притащил свою железную погремушку. Отдай ее, кстати. Разожми руку. И да, пока не забыла: можешь дышать.
Она брезгливо, двумя пальцами взяла револьвер - словно дохлую мышь за хвостик - и отшвырнула в сторону.
- Пусть это будет мне бесплатным уроком. Инерция мышления - опасная вещь. От мастера-светописца я ожидала совсем другого подвоха. Кто ж знал, что мастер уже настолько отравлен машинным веком? Твоя выходка отняла у меня много сил. Но не радуйся - резерв, предназначенный для главного дела, остался нетронутым. А это значит, что сейчас...
Несмотря на свое рационально-выверенное безумие, Сельма еще не утратила человеческие эмоции - Генрих смог убедиться в этом, когда она, не сдержавшись и на миг сбросив маску ледяной королевы, зашипела ему в лицо:
- Сейчас ты пойдешь со мной и будешь смотреть. Он сдохнет прямо перед тобой - сдохнет в мучениях, слышишь? И я не разрешу тебе отвернуться. А потом, когда с ним закончу... Нет, ты не умрешь, не думай. Но я накажу тебя и кое-что отберу. Например, твою куколку с невинными глазками, библиотечную крыску. Да-да, ты самую! Что, Генрих, проняло? Теперь, наконец, проникся?