. Джорджия между тем бодро продолжала:
– Да и для ребенка так гораздо лучше, черт побери.
Руби сомневалась насчет этого.
– По крайней мере, у твоих детей не будет проблем с придурком-папашей, который рвется через суд доказать, что ты никчемная мать. Хоть этого удастся избежать.
– А что такое? – насторожилась Руби.
– Ах. Ну да. Со мной в данный момент именно это и происходит. Нет, ты представляешь?
Руби старалась не отводить глаз от Джорджии, чтобы не выдать мелькнувшую у нее в голове мысль: «Ну, в принципе, как раз представляю…»
Джорджия перевела дыхание и, схватив журнал «Пэрентс», принялась рассеянно листать его.
– Но сегодня речь не обо мне. А о тебе. И я считаю, что ты должна чувствовать себя нормально и не расстраиваться. Зачем лишать себя счастья материнства только из-за того, что не хочется быть матерью-одиночкой? К тому времени, когда нам с тобой будет пятьдесят, все наши знакомые тоже будут матерями-одиночками. – Она умолкла, остановив взгляд на фотографии печенья с подписью «Брауни за пять минут».
– Проблема одиноких матерей заключается в том, что они гоняются за одними и теми же мужиками – а именно за теми, кто готов встречаться с женщиной, у которой есть дети. Я хочу сказать, сколько таких найдется в Нью-Йорке, как думаешь? Как найти хоть одного?
Руби испытывала горячее желание закрыть Джорджии рот и не убирать руку, пока ее не вызовут к врачу.
Но вместо этого она лишь откинулась на спинку стула, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Возможно, пригласить Джорджию на мероприятие, связанное с искусственным оплодотворением, было не самой удачной идеей.
– Руби Карсон? – позвала медсестра, и Руби мгновенно вскочила.
Джорджия выпрямилась и сжала Руби ладонь.
– Может, ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Воображение Руби тут же нарисовало картину: Джорджия сидит рядом с ней, когда доктор или медсестра вводит шприц со спермой.
– Нет, все о’кей. Оставайся здесь, со мной все будет хорошо.
– Ладно. Но если бы тут была Джулия, она точно пошла бы с тобой. Поэтому я решила предложить тебе это.
– Спасибо, я оценила. Думаю, все пройдет быстро. Со мной все будет нормально.
– О’кей, – сказала Джорджия, у которой немного отлегло от сердца. – Желаю хорошо повеселиться.
Руби разделась и села на смотровой стол, вцепившись руками в свой одноразовый бумажный халат. Ее ноги не доставали до пола, и из-за этого она чувствовала себя маленькой девочкой. Потом Руби вспомнила свой первый поход к гинекологу. Ей было тринадцать, мама привела ее туда сразу после ее первых месячных. Тогда Руби сидела так же, как и сейчас, не зная, чего ожидать, но понимая, что это будет ритуал перехода к новой главе в ее жизни, уже в качестве женщины. Единственная разница заключалась в том, что тогда с ней была ее мама; мама, которая сейчас живет в Бостоне; мама, которая, кстати, вырастила ее в одиночку; мама, которая вечно страдала от ужасной депрессии. Отец бросил их, когда Руби было восемь, и с тех пор мать больше не вышла замуж.