— Знаешь, что. Возможно, ты немного отличаешься от других, но что с того? Тебя любили как сына, тебя защищали, ты жил как человек среди других людей. Поверь, человеком не рождаются, им становятся.
В голове почему-то возник образ палки и фонаря. Каким образом эти два предмета вяжутся с образом человека, Крис не знал.
— В чем- то ты прав. Но ведь меня создали как вещь, как робота. А потом просто решили снять с производства. И все это время мне просто врали — перестал смеяться Крис, теперь он был серьезен.
— Но ты не робот, ты… человек! Ты дышишь, у тебя бьется сердце, ты чувствуешь. Разве Ольга, рискуя жизнью, стала спасать обычный механизм? Знаешь, я сам не рад, что рассказал тебе все это. Возможно, лучше ты не знал. Но Артур боялся, и боялся за тебя! Он думал, что те, кто отдал приказ на зачистку корпуса в тот вечер, просто так не успокоятся, зная, что ты выжил. Он хотел оградить тебя от опасности. Но и не хотел тебе рассказывать тебе всего, потому что опасался, что ты воспримешь все именно так как сейчас.
— Лучше бы и не знал! — Крикнул Крис, срываясь с места, и пинком открывая увесистую дверь, выходя на улицу где уже стемнело, Родин остался сидеть за столом, внимательно изучая жестяную банку. За время разговора солнце уже зашло, и потихоньку наступал мрак, который прикрывал темным пологом ночи уродливый пейзаж вокруг.
— Ей Крис ты куда собрался? Скоро метель будет! — донесся голос Джона, который просидел в машине пару часов.
Ответа он не дождался. Его спутник молча удалялся в чернильно-темную даль, по дороге пнув пустою банку, которые во множестве были разбросаны по округе.
Идти, просто идти, туда, в далекую пустою даль. Где нет ничего кроме завывающего ветра и кружащих перед лицом снежинок. Снег заполнял собой бездонную пустоту ночи, в которой можно было утонуть словно в трясине. С каждым шагом становилось сложнее идти, ноги проваливались по колено в сугробы. Вдалеке стали вырисоваться силуэты ветряных мельниц, которые вырабатывали электричество для маленького поселения. Именно к мельницам направился Кристофер, чтобы видеть цель своей ночной прогулки. С каждой минутой шелест лопастей становился все громче. Казалось, что безжалостный ветер был готов сорвать их в одно мгновение и унести прочь. Наконец ветряки рассекали воздух над головой, парень прикоснулся спиной к холодному основанию и сел.
Грудь сдавило стальным обручем так, что было трудно дышать. Внутри кипела злоба, ненависть ко всем и каждому. Причин было много, но сформулировать их четко не получалось, словно их выдувал резкий северный ветер. Сердце подобно губке впитывало всю ночную темноту, оставляя лишь серость. Одновременно хотелось встать и идти вперед, идти без оглядки так долго, сколько потребуется, чтобы сбежать от себя, и просто сидеть неподвижною.