Красота божественная и сила сокрушительная — той, что в трудный час деву храбрую не покинула, рискуя жизнью;
Последним даром был хранитель, ставший другом, с душою чистой и открытой.
Разгневался Создатель, узнав про шесть даров: иным богам его мир не принадлежал, и судьбы люда не по воле их решались; не смог лишить он наглецов дарованного им — дары последние отнять никто не в силах по закону сего мира. Тогда он проклял каждого, но лишь Хранителя проклятье не коснулось: он не был человеком изначально.
Проклятие в роду Марии стало первым: с тех пор лишь женщины рождались с силой, а сила доставалась первенцу. «Не больше двух детей Марии сразу в Руимо жить смогут, скитальцами останутся навечно. А если же появится на свет вдруг третее дитя — со временем умрёт в семье старейший».
К Елене и Дамиру, принявшим мир его как дом родной, Создатель несколько смягчился; но, гневаясь, Дамира проклял: глаза Дамира он окрасил цветом алым, и страх они внушали непомерный. Елену исказить уродством не посмел, и на обоих иное наложил заклятье: рождаться будут у них дети, но именно от кровного смешенья.
На воина сереброглазого Создатель посмотрел с усмешкой: дары его претили всем законам мира, и он был вправе исказить их; и сделал так, что даже добрые заклятия пред ним бессильны стали. Бессмертия не удалось лишить его, но даже этот дар он подчинил закону; но места слабого Создатель так и не узнал — его укрыл Хранитель…
На Аристарха он прогневался сильнее, чем на прочих: если не он, то его дети смогут мир сей перестроить, изгнав Создателя. В проклятие вложив все свои силы, поклялся он, что род его прервётся…
Хранителю не смог Создатель сделать зла: на то ничто способным не было, да и не будет. Истратив силы и теряя облик, сказал он ему вслед: «Бессмертие — и есть твоё проклятие, которое разделишь с Среброглазым; и те, кто дорог вам — все будут уходить, а вы останетесь смотреть, как заново рождаются и покидают мир их дети».
Легенды Тувиама.
После утомительного и скучного вечера она всё-таки уснула. Ощущение это не было ей знакомо, и она не знала, с чем его можно сравнить: казалось, она всего лишь моргнула. Почти мгновенная смена окружения сбила её с толку, яркий свет резал глаза. Через пару минут Деми сориентировалась, картинка перед глазами стала чёткой, и она узнала покои Лианы, в которых ничего не изменилось — разве что кота не стало, и не удивительно, ведь в Руимо уже прошла неделя. Теперь она поняла, зачем на стене двое часов: одни показывали Руимское время, другие — Земное.
По возвращении в Руимо Лиана велела ждать Аниту: Белый замок большой, даже огромный, и человеку, ни разу не видевшему схему этажей, заблудиться — раз плюнуть. Вняв просьбе сестры, она не покинула пределы покоев, но выйти на балкон никто не запрещал. Крепко схватив кованое ограждение, она затаила дыхание.