— Поняла. Тогда прибейте тут щиток, что ли.
— Какой щиток? — растерялся капитан.
— Не влезай, а то убьет.
— Остроумно. И все же это вы зря… Игнорируете мои просьбы не бродить одной.
— Любого кто меня обидит, накажут, разве нет?
— Вам это чем поможет, уважаемая? Случись непоправимое, здоровье вам это не вернет. И у меня будут хлопоты. Я ведь не шучу и не устрашаю вас.
— Тогда о каком мире идет речь? Если вы даже своих военных, которыми тут кишит все не в силах контролировать?
— Ваш батюшка прав. Вы — то еще испытание.
— Я передам ему при встрече.
— Передайте еще и то, что я искренне надеюсь, что вы уродились такой не в вашу уважаемую матушку.
— Не волнуйтесь, я уродилась в отца. Именно поэтому он меня все время и упрекает моим характером. Как в зеркало смотрит. И злится ответной волне, — намекая на то, что и сам Амир не без характера, улыбнулась Калина.
Капитан сощурился уловов намек, и перед тем как двинуться прочь, шепнул:
— Сочувствую маме…
— Амир?
— Слушаю, сударыня? — тяжело вздохнув, капитан замер и оглянулся.
— А вы, почему тут бродите? Инспектируете меня лично?
— Безусловно. У меня ведь нет иных хлопот, — весьма почтительно ответил он. Но подтекст — насмешка, был очевиден.
— Как я погляжу вы только после полдника? Опрокинули еще триста пятьдесят?
— Четыреста. Знал, что нас ждет новая встреча… — И, натянуто улыбнувшись, капитан все-таки ушел.
Калина не успела осмотреть этаж до конца, чтобы свободно ориентироваться, когда ее нашел юный военный, переодетый в штатское.
— Вас ждут внизу.
Молодой бессмертный был довольно приятен лицом, если не сказать — мил до неприличного. Широко улыбнувшись и кивнув в знак приветствия, он внезапно спохватился. Вытянулся по стойке смирно и прокричал в форме рапорта:
— Прошу простить меня! Ваинаританум! Рад служить!.. Я приставлен к вам в качестве сопровождающего, на все время вашего присутствия во дворце!
— По чьему распоряжению?..
— Государя!
— Поняла, — поджав губы, кивнула женщина. — А это страшное слово, что вы произнесли, должно быть, ваше имя?
— Так точно, мадам!
— Мадмуазель… Тебя, кажется, забыли предупредить о конспирации? — улыбнулась Калина. Непосредственность этого бессмертного ее развеселила.
— Никак нет, предупредили! — скороговоркой рапортовал юноша.
— Ты уверен?
— Да! Государь сказал, нет нужды делать вид, что ты есть не тот, кто ты есть, солдат! Ягодка все равно раскусит! У нее ясные глаза и светлый ум! — вытягиваясь стрункой, отчитывался он так, что Калина глохла.
— Какая замечательная речь, солдат. Вы долго ее зубрили по просьбе государя? Должно быть, чтобы польстить мне? — хохотнула журналистка.