— Ну да. Их самых, — удрученно признался он и снова густо покраснел.
Юноша был уже не просто красный — бордовый. И страшно нервничал. Калина смотрела на него какое-то время молча, а потом, осознав, что на фото она была в купальнике, стала истерически хохотать, чем лишила несчастного простодушного солдата остатков самообладания.
— Я жестоко оскорбил вас?! Да?! — бледнея выдохнул он.
— Все! — обращаясь к самой себе, потребовала она. — Хватит ржать, Каля!
— Каля?..
— Так меня называл в действе папа. Я не обиделась, Танум. У нас купальный костюм не зазорное одеяние. Иначе бы мы его не одевали. И я поняла, что ты имел в виду под «укусить». Все в порядке. Знаешь, столько приятных минут в этих стенах я пережила впервые. Думала даже тут у вас все кроме государя хмурые зануды, а оказалось, есть еще один приятный джентльмен. Спасибо, развеселил. А теперь соберись и пошли.
— А вы расскажите?..
— Нет. Но тебе стоит научиться держать свои мысли при себе.
— Я больше никогда такого не скажу, — винился он, в приступе раскаяния уронив голову практически себе на грудь.
— Я не про то! Болтун находка для шпиона. Зачем же ты так сам себя выдал? — пожурила женщина.
— Странно, мне государь сказал, что вы станете у меня все выпытывать. А вы учите меня вам ничего не рассказывать, — растерялся он, хлопая неприлично длинными ресницами. До того хорошенький, что даже уму непостижимо, что у юноши может быть такое милое лицо.
— Занятно. Сам государь подослал мне болтуна. Да еще такого наивного? Что вы с ним задумали? — пряча смех за хмуростью, строго выпытывала журналистка.
— Ничего! Я ничего не задумал! — испуганно убеждал Танум.
— Кроме как укусить меня за попу? — подтрунивала Калина и смеялась глядя на пунцовое лицо бессмертного.
Она шутила и подразнивала не просто так. Ей было интересно, как себя поведет этот солдат. И пока простодушие этого юноши сильно сбивало с толка. И это вампир?! Он и правда такой? Наивный, милый, бесхитростный. Безобидный, доверчивый кровосос… Или только притворяется? Все это путало мысли, сбивало Проскурину. Но Танум лишь улыбался, краснел, прятал глаза, но при этом сверкал интересом в янтарных.
Всю дорогу вниз оживленно беседовали, словно старые друзья, которые давно не виделись. Танум — истинный джентльмен, открывал-закрывал двери, подавал руку, был невероятно предупредителен. Даже в этом мире хороших манер Калина терялась.
— Вот, пожалуйста, проходите сюда. Только осторожно! — воскликнул бессмертный. — Тут скользко, не оступитесь. Ни дай Бог еще упадете, ножку пораните или скажем… ручку!