— Да, капитан? — терпеливо спросила она.
— Не исключено, что переговоры все-таки пройдут удачно, Калина, — шагнув к ней, он настойчиво заглянул в глаза, словно хотел что-то узнать.
— Не исключено, капитан.
— Мне бы очень этого хотелось. Тогда я смогу приехать в гости к вам…
Калина этого не ожидала. Даже опешила слегка. Кажется, ее изумление не ускользнуло и от Аримаса. Он тут же исправился, раздосадованный своей очередной оплошностью и бестактностью.
— Я имел в виду к вам, к людям. Мне бы очень хотелось увидеть ваш мир. Я очень много слышал и читал про вас в книгах. Смотрел передачи… Возможно даже, если вы будете столь добры, вы могли бы показать мне какие-то достопримечательности столицы?
— Безусловно, Аримас. Буду рада, — всецело из-за вежливости согласилась она. — Но думаю о подобном визите говорить пока рано. Вы же понимаете, что люди… они…
— Относятся с предубеждением, — подсказал он не без огорчения. — Я понимаю. И очень сожалею. Но я, правда, понимаю. У вас есть основания бояться нас. Но я надеюсь, вскоре вы измените мнение и тоже не без оснований.
— Калина? — в очередной раз позвал он, привлекая внимание собеседницы, так как журналистка вновь отвлеклась, и глаза ее уплыли в сторону от капитана. Впрочем, как и мысли.
Аримас внезапно поймал женскую руку и поспешно поцеловал. Тут же отступив, вероятно ожидая что-то типа пощечины за наглость. Но ее не последовало. Не так и хорошо он знал мир людей. Там давно не целовали женщинам рук. Даже тем, которые очень пришлись по душе…
— Мы еще увидимся, — уверено сказал он и в очередной раз поклонился. Снова очень глубоко, просто сложился пополам.
Калина удалялась бесконечно озадаченная подобным отношением. Пару раз она оглядывалась и видела: все еще стоит нерушимо и смотрит. Провожает глазами. Всякий раз отвечает на ее взгляд почтительным кивком и улыбается. Очень приятной улыбкой.
Как для вампира… Совершенно сбил с толку. И тут Калина резко развернувшись, стремительно пошла назад. Улыбка, которой засветилось лицо молодого мужчины не вписывалась ни в какие рамки типичного поведения бессмертных. Она вообще не вписывалась ни в какие рамки. Счастье — иначе не назвать.
Конвоир бодро пошел следом, несколько раздосадованный ее пикировке, но журналистка его остановила:
— Жди здесь. Или разжалуют как Танума!.. Всего пара слов.
— Почему? — строго спросила она, приблизившись к Аримасу.
— Что, почему, Калина? — не понял он.
— Почему вы так радуетесь меня видеть, капитан?
Своим вопросом она поставила его просто в тупик. Это не Танум, который смущается и розовеет, этот мужчина держался с достоинством, хоть и вел себя до края странно. Но сейчас он бесконечно растерялся.